«Явные и скрытые измерения пространства» советской физики 1930‑х гг. (по материалам мартовской сессии АН СССР 1936 г.)

«Ваш институт почти свободен от ответственности за какое бы то ни было применение физики и занимается абстрактными задачами… Наиболее легко вести науку абстрактно, но при этом… требование социалистической идеи… остаётся невыполненным» [4, с. 61—62].

Концепция Иоффе в условиях повышения требований к технической отдаче физики была более уязвимой и подверглась в целом значительно более резкой критике, порою и со стороны его учеников и коллег, настроенных по отношению к нему вполне дружественно. Но при этом не следует забывать, что она была нацелена на автономию физической науки, на развитие фундаментальных исследований, на борьбу с утилитаризацией и технизацией физики.

Обе модели, оба типа связи физики и техники имели право на существование и впоследствии получили в стране распространение — большие специализированные институты, в которых какая-то область физики, имеющая важные приложения, проходила путь от фундаментальных исследований до конструкции и промышленных технологий (ГОИ), и институты, близкие к богатым академическим центрам, делающие упор на перспективные направления фундаментальных исследований, естественно приводящие к важным прикладным разработкам (ЛФТИ, ФИАН). Предлагались и другие, промежуточные варианты взаимосвязи физики и техники.

Критике подвергалась не только позиция Иоффе, но и подход Рождественского, страдавший организационной гигантоманией и чреватый чрезмерной централизацией (исключавшей конкуренцию) и технизацией физики. Вместе с тем, несмотря на критику Иоффе и заранее запланированную акцию против него, руководство Наркомтяжпрома (НКТП), к которому относились ЛФТИ (и другие физико-технические институты) и ГОИ, поддерживало развитие фундаментальных исследований, весьма далеких от приложений. Начальник Научно-исследовательского сектора НКТП А. А. Арманд в своем выступлении на сессии говорил:

«Мы считаем и даже настаиваем на том, чтобы работы и в области теоретической физики, и в области атомного ядра велись в наших институтах. Мы считаем, что квалифицированная помощь промышленности физикой может быть оказана только тогда, когда физика будет на высоком уровне» [4, с. 131—132].

Эта точка зрения была близка к иоффовcкой, и эта поддержка Иоффе и ФТИ со стороны НКТП была весьма важна.

в) Критика, самокритика и политическая риторика. В выступлениях большинства участников преобладал критический настрой. Выступавшие в прениях порой весьма резко критиковали и руководство институтов, и своих лидеров. В сущности, это была самокритика физического сообщества, хотя отчётные доклады лидеров, скорее, были посвящены достижениям институтов. Иоффе критиковали не только приверженцы точки зрения Рождественского или его оппоненты (такие, как специально приглашенные Квиттнер и Гольдман), но и его ученики, выходцы из физтеховской системы, или московские физики, давно знавшие и высоко ценившие его (А. И. Лейпунский. А. Ф. Вальтер, Б. Н. Финкельштейн, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамм и др.). Одни отмечали дух «хвастовства» и саморекламы, появившиеся в школе Иоффе; другие отмечали (не без основания) некоторые научные просчёты Иоффе, связанные с идеей тонкослойной изоляции и «задачами социалистической техники, вытекающими из современной физики» [4, с. 89—90]; третьи считали необходимым резкое повышение качества преподавания физики в университетах и втузах.

Критиковали и школу Рождественского за «гоицентризм» (Г. С. Ландсберг и др.), за чрезмерное сосредоточение на приложениях и уход от фундаментальных проблем оптики и спектроскопии (Я. Г. Дорфман и др.), за недостаточную работу в области подготовки научных кадров (В. Н. Кондратьев и др.).

В этой критике-самокритике, несмотря на её запланированность и «срежессированность» было немало искреннего и ценного, что должно было пойти на пользу общему делу научного сообщества.

Политическая риторика присутствовала и в отчётных докладах (особенно в докладе Рождественского), и в некоторых выступлениях (Вула, Гольдмана, Квиттнера, Талмуда, Кондратьева, Прокофьева и др.). Не так просто оценить меру искренности политико-риторических включений. Независимо от этой меры, они служили способом продемонстрировать политическую лояльность учёных, соответствие их общественно-политических взглядов идеалам и нормам советского общества.

Рождественский заявил: