Языческий лорд

Я ничего не ответил. Просто сидел в седле, уставившись на огонь, а мое настроение было столь же унылым, как вересковые пустоши на севере. Внезапно я подумал о Беббанбурге, зажатом между диким северным морем и высокими голыми холмами.

— Аббат Уитред был достойным человеком, — сказала Этельфлед, — он заботился о бедных, кормил голодных и одевал нагих.

— Он напал на меня, — возразил я.

— А ты воин! Великий Утред! А он был монахом! — она перекрестилась. — Он выходец из Нортумбрии, твоей страны, датчане преследовали его там, но он сохранил веру! Он остался праведным, несмотря на презрение и ненависть язычников, и всё лишь для того, чтобы умереть от твоей руки!

— Я не хотел его убивать, — объяснил я.

— Но убил! И почему? Потому что твой сын стал священником?

— Он мне не сын.

— Ты большой глупец! Он твой сын, и ты должен им гордиться.

— Он мне не сын, — упрямо повторил я.

— А теперь он ничей сын, — она сплюнула. — У тебя всегда были враги в Мерсии, и теперь они победили. Взгляни на это! — она гневно показала на горящие постройки. — Этельред пошлет людей, чтобы схватить тебя, а христиане хотят твоей смерти.

— Твой муж не осмелится напасть на меня.

— О, он осмелится. У него теперь новая женщина. Она хочет моей смерти, и твоей тоже. Она хочет стать королевой Мерсии.

Я хмыкнул, но промолчал. Этельфлед говорила правду, конечно же. Ее муж, который ненавидел и ее, и меня, завел любовницу по имени Эдит, дочь тана с юга Мерсии, ходили слухи, что она столь же амбициозна, сколь и красива.

У нее был брат по имени Эрдвульф, командующий воинами Этельреда, и он был столь же одарен, сколь амбициозна его сестра.

Банда голодных валлийцев опустошала западные границы, и Эрдвульф погнался за ними, загнал в ловушку и уничтожил. Умный человек, как я слышал, на тридцать лет меня моложе и брат амбициозной женщины, желавшей стать королевой.

— Христиане победили, — сказала мне Этельфлед.

— Ты христианка.

Она проигнорировала эти слова. Вместо ответа она без всякого выражения посмотрела на пламя, а потом устало покачала головой.

— Все эти десять лет у нас был мир.

— Это не моя вина, — зло ответил я. — Я снова и снова просил дать мне людей. Мы бы захватили Честер, убили Хэстена и выгнали бы Кнута из северной Мерсии. Это не мир! Не будет мира, пока датчане не уберутся отсюда.

— Но у нас и правда мир, — настаивала она, — и ты не нужен христианам в мирное время. Если бы была война, все они желали бы, чтобы Утред из Беббанбурга сражался за них, но сейчас? Когда у нас мир?

Сейчас ты им не нужен, а они всегда хотели от тебя избавиться. Так что ты будешь делать? Ты зарезал одного из самых праведных людей в Мерсии!

— Праведных? — фыркнул я. — Он был просто глупцом, что затеял драку.

— А драка, которую он затеял, была дракой на твоей стороне! — сказала она с напором. — Аббат Уитред проповедовал о святом Освальде! У Уитреда было видение! А ты убил его!

Я ничего на это не ответил. По всей Британии распространялось это священное безумие, вера в то, что когда будет найдено тело святого Освальда, саксы объединятся, то есть те саксы, что находятся под правлением датчан, внезапно обретут свободу.

Нортумбрия, Восточная Англия и северная Мерсия очистятся от датских язычников, а все потому что кости расчлененного святого, умершего почти три сотни лет назад, будут собраны вместе.

Я знал абсолютно всё про святого Освальда. Когда-то он правил в Беббанбурге, и мой дядя, предатель Элфрик, владел одной рукой усопшего. Много лет назад я сопровождал голову святого в безопасное место, а всё остальное, как полагали, было похоронено в монастыре где-то на юге Нортумбрии.

— Уитред хотел того же, что и ты, — гневно произнесла Этельфлед, — хотел, чтобы саксы правили Нортумбрией!

— Я не хотел его убивать, — повторил я, — и я сожалею.

— Ты и должен сожалеть! Если останешься здесь, то придут две сотни копейщиков, и ты предстанешь перед судом.

— Я буду с ними сражаться.

Она ответила на это презрительным смехом.

— Каким образом?

— У нас с тобой больше двух сотен воинов, — сказал я.

— Ты редкостный глупец, если думаешь, что я велю своим людям драться против других мерсийцев.

Конечно, она не будет сражаться с мерсийцами. Мерсийцы любили ее, но эта любовь не собрала бы достаточно большую армию, чтобы победить ее мужа, потому что он раздавал золото, он был хлафордом и мог собрать тысячу людей.

Он был вынужден притворяться, что они с Этельфлед находятся в теплых отношениях, потому что боялся того, что может произойти, если выступит против нее в открытую. Ее брат, король Уэссекса, мог бы пожелать отомстить. Меня он тоже боялся, но церковь только что лишила меня огромной части моего могущества.

— Что ты будешь делать? — спросил я ее.

— Молиться, — ответила она, — и возьму твоих людей на службу, — она кивнула в сторону тех моих воинов, чья религия взяла верх над преданностью. — И буду вести себя тихо, не давая мужу причин уничтожить меня.

— Поедем со мной, — предложил я.

— И связать себя с изгоем и глупцом? — спросила она с горечью.

Я посмотрел в небо, покрытое пятнами дыма.