Языческий лорд

Мы должны ехать, как усталые и скучающие люди, и мы припали к седлам, позволив лошадям самим медленно найти путь по тропе, которую они знали лучше, чем кто-либо из нас. Хотя я знал.

Я провел здесь первые десять лет своей жизни и знал и тропу, и скалу, и пляж, и гавань, и деревню. Крепость возвышалась над нами, а слева простиралась мелководная лагуна, гавань Беббанбурга.

Вход в гавань представлял собой канал к северу от крепости, и когда корабль заходил внутрь, ему нужно было быть внимательным, чтобы не сесть на мель. Теперь я мог различить Полуночника.

Там было еще полдюжины более мелких лодок, рыбацких, и два корабля такого же размера или больше Полуночника, хотя, по-видимому, ни на одном не было команды. Теперь Финан мог нас видеть.

За гаванью, там, где возвышались холмы, находилась небольшая деревушка, в которой жили рыбаки и фермеры. Там была таверна, еще одна кузница и галечный пляж, где дымились костры под сетками с сушеной рыбой.

Ребенком я отгонял чаек от этих сеток с рыбой, и теперь увидел там детей. Я улыбнулся, ведь это был мой дом, а потом улыбка сошла с лица, потому что теперь крепость была близко.

Тропа разделялась, одна шла на запад, к деревне, огибая гавань, а другая взбиралась вверх, в сторону Нижних ворот.

И эти ворота были открыты. Они ничего не подозревали. Я предположил, что днем ворота всегда были открыты, как городские. У стражников было полно времени, чтобы разглядеть приближающуюся угрозу и закрыть массивные ворота, но тем мокрым утром они увидели лишь то, что ожидали, и никто из них не сдвинулся с площадки для воинов.

Финан и еще трое спрыгнули с носа Полуночника и побрели к берегу. Насколько я мог рассмотреть, они были без оружия, хотя это не имело значения, раз мы взяли свое и то, что захватили.

Я предположил, и правильно, что Финану сказали, сколько человек одновременно могут спуститься на берег, и что все они должны быть безоружны.

Я бы предпочел, чтобы их было больше четырех, потому что теперь нас было тринадцать, не считая Блекульфа, а тринадцать — это плохой знак. Всем это известно, даже христиане верят, что тринадцать — плохое число.

Христиане утверждают, что тринадцать — несчастливое число, потому что Иуда был тринадцатым гостем на последнем ужине, но настоящая причина в том, что бог Локи, злобный убийца и мошенник, был тринадцатым божеством в Асгарде.

— Фолкбальд! — позвал я.

— Господин?

— Когда доедем до ворот, останешься под проемом с Блекульфом.

— Я должен остаться… — не понял он. Он рассчитывал драться, а я велел ему стоять на месте. — Ты хочешь, чтобы я…

— Я хочу, чтобы ты остался с Блекульфом, — прервал я его. — Держи его под проемом, пока я не велю тебе присоединиться к нам.

— Да, господин, — сказал он. Теперь нас было двенадцать.

Финан не обращал на меня внимания. Он был примерно в пятидесяти шагах, медленно и устало пробираясь к крепости. Мы были ближе к Нижним воротам, гораздо ближе, и наши лошади начали подъем по пологому склону, теперь впереди виднелся силуэт увешанного черепами арочного проема.

Я склонил голову и позволил жеребцу перейти на быстрый шаг. Кто-то что-то прокричал со стороны ворот, но ветер и дождь унесли слова прочь.

Это было похоже на приветствие, и я просто устало помахал рукой вместо ответа. Мы сошли с песчаной тропы, и теперь копыта стучали по дороге, что была прорезана в темной скале. Этот звук отдавался громко, как боевой ритм.

Лошади по-прежнему шли быстрым шагом, а я ссутулился и низко наклонил голову, а потом мрак дня стал еще темнее, а дождь больше не стучал по капюшону плаща, и я поднял глаза и увидел, что мы находимся в туннеле ворот.

Я был дома.

Я нес меч Ценвала, скрыв его под тяжелым плащом, но теперь уронил его, чтобы у Финана было оружие. Мои люди сделали то же самое. Оружие громко звякнуло по каменистой тропе.

Лошадь шарахнулась от грохота, но я удержал ее и пригнул голову под тяжелой деревянной балкой, формировавшей внутренний свод.

Нижние ворота оставили открытыми, но это имело смысл, потому что в дневное время люди постоянно ходили туда-сюда. Куча корзин и мешков лежали прямо внутри ворот, оставленные для крестьян, которые принесли в крепость рыбу или хлеб. Ворота закрывали с наступлением сумерок и охраняли днем и ночью, но Верхние ворота, как сказал Ценвал, держали закрытыми.

И это тоже имело смысл. Враг мог захватить Нижние ворота и весь двор за ними, но пока он не возьмет Верхние ворота и грозные каменные крепостные стены, то все равно не приблизится к захвату Беббанбурга.

Но когда я выехал из внутренней арки, то увидел, что Верхние ворота открыты.

На миг я даже не поверил увиденному. Я предвидел внезапную отчаянную атаку для захвата тех ворот, но они были открыты! На площадке над воротами стояли часовые, но в самом арочном проеме никого не было.

Я чувствовал себя как во сне. Я въехал в Беббанбург, и никто меня не окликнул, а придурки оставили внутренние ворота широко открытыми! Я придержал лошадь, и Финан догнал меня.

— Пусть оставшаяся команда сойдет на берег, — приказал я.