Читаем Язычник полностью

В конце улицы, поигрывая резиновой дубинкой, прогуливался скучающий мент, и тут на тротуаре я заметил хлеб. Три с половиной года я не видел хлеба: плесневелый, исклеванный птицами, обломок ситника потянул бы граммов на триста, а это уже две полноценные лагерные «птюхи». Я тупо уставился на горбушку, ментяра, выжидающе, — на меня. Я забыл сказать, что от среднего городского жителя, кроме голого, густо татуированного торса, меня отличала довольно длинная борода и темно-русая, с густой проседью, грива, закрывающая половину спины. Спереди она была заплетена в две косицы. Целую неделю я сохранял этот диковатый талисман. Косы заплела мне на прощание маленькая Йага. В ее глазах, где радужка сливалась со зрачком, в этой темной бездонности, стояли слезы. В пряди волос она вплела две-три яркие тряпочки и латунную пуговицу с офицерской шинели. Это была «защита от злых глаз», и, надо сказать, до сих пор я удачно избегал казенных крыш и милицейских «обезьянников».

Подавив голод, я торопливо нырнул в ближайший двор и выбрался уже на другой улице. У блатных это зовется: «взять на сквозняк».

Сожженные солнцем плечи и спину уже начало легонько саднить. Я достал из торбы куртку и только тут вспомнил о камнях. На дне сумки, завернутые в обрывок кожи, побрякивали мои талисманы. Крупный обломок горного хрусталя, с пойманной радугой, и аметистовая друза могли бы заинтересовать любителя раритетов. Камни были шаманскими: один был подарком, другой я нашел сам.

Свернув к центру города, минут через пять я вышел на сверкающий, задушенный бензиновым наркозом Невский. Наверняка весь центр «просматривался» через посты и камеры наружного наблюдения, но я знал один секрет, с помощью которого можно было обмануть любое «недреманное око». Этому нехитрому приему меня научил Оэлен:

«Однажды охотник из рода Пай-я возвращался ночью и увидел лежащий камень. Он принял его за спящего зверя. Охотник натянул лук и выстрелил. Стрела утонула в камне до самого оперения. Когда же он наклонился, чтобы рассмотреть зверя, то понял, что это камень. Удивившись, он выстрелил вновь, но стрела отскочила, не оставив на камне следа. Когда устремления предельно искренни, перед ними раскрываются металл и камень. Чего уж говорить о людях!» — примерно так звучали пояснения моего учителя.

Вообразив себя гладко выбритым, подстриженным и облаченным в легкий летний наряд «сафари» и мягкие сандалии на босу ногу, я почувствовал себя лучше. Грязную торбу, пахнущую рыбой и тюленьим жиром, я преобразил в легкую заплечную сумку. Тренированные на бродяг милиционеры растерянно провожали глазами мою тень, но она уже не вызывала у них подозрения.

У круглых ступеней костела Святой Екатерины шелестел художественный вернисаж. Счастливчики брали на карандаш чудное мгновение, изредка проверяя, на месте ли капризная натура. Те, кому повезло меньше, алчно выглядывали жертв. Между ними отрешенно слонялись иностранцы. По их виду совершенно нельзя было понять, зачем они здесь стоят, хотя ради них и было раскинуто все это действо. Я подошел к скучающему «маэстро» почти вплотную и материализовался из знойного воздуха.

— Начальник, есть интересные камушки, почти задаром… — я протянул ему на ладони камни.

Фиолетовые кристаллы вспыхнули на солнце, но лагерное обращение спугнуло живописца.

— Не надо, — отрезал он, повернувшись спиной.

— Выручи… За каждый — сотня…

То, что редчайшие камни уходили почти задаром, не волновало меня. Снявши голову, по волосам не плачут; вся моя страна, с лесами, полями и недрами, была распродана не только безо всякого душевного трепета, но даже с позорной торопливостью, всего лишь за миску чечевичной баланды. Меня же, как косматого Исава, хоть немного оправдывал зверский голод. В глазах уже порхали белые мушки, предвестники голодного обморока.

— Гринов? — недоверчиво спросил художник.

— Рублей… — бессильно выдохнул я.

Он выбрал друзу, нехотя вынул бумажник, брезгливо сунул мне деньги и бросил камень в карман брюк.

Понимая, что совершил предательство, я спешно воспользовался его плодами. Через минуту я уже обнимал прилавок уличного киоска и набирал снеди на всю свою скомканную «сотню»: сыр, хлеб, яблоки, вкус которых давно забыл, бутылку кагора — он хорошо восстанавливает силы. Сдачи хватило на плитку подтаявшего орехового шоколада.

Если отсюда рвануть быстрым шагом, то минут через пятнадцать я мог бы сидеть на набережной и, окунув обожженные, исколотые асфальтом ступни в прохладную невскую воду, блаженно причащаться хлебом и виноградным вином.

Бежать никуда не стал: опорожнив бутылку, я судорожно проглотил сыр с хлебом и на этом закончил сакральную трапезу в двадцати метрах от киоска. Яблоки распихал по карманам куртки, а о шоколаде тотчас забыл. В тундре я привык есть мало. Зимой — полоска вяленой оленины, летом — чашка горячей тресковой ухи с диким луком. Весною — яйца чаек и чирков, собранные в береговых расселинах, изредка молоко, осенью — горсть терпких тундровых ягод. Вот и все, что нужно человеку.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сокровища Сергея Алексеева

Алмазная скрижаль
Алмазная скрижаль

В течение ХХ века спецслужбы неоднократно отправляли на Север экспедиции в поисках следов Гипербореи. Экспедиции искали Алатырь-камень — алмазную скрижаль с начертаниями 147 букв славянской тайнописи. По преданию, этот кристалл способен улавливать энергию солнечного света, излучения Космоса, концентрировать и усиливать мысли людей, он мог стать основой биологической цивилизации будущего. Волхвы, тайные учителя и отшельники столетиями берегли древнейшую письменную традицию «Златая цепь». В возрожденном северном монастыре находят неизвестную книгу пророка Авеля, написанную этими древними письменами. Нашедший ее монах загадочно исчезает вместе с книгой. Столица встревожена чередой загадочных убийств. Преступления совершаются монстром, владеющим боевыми искусствами древности. Молодой сыщик идет по следам преступника, рискуя жизнью, обнаруживает тайную сеть черных магов, тесно связанных со спецслужбами.

Арина Веста

Исторический детектив / Мистика
Доля ангелов
Доля ангелов

Хозяин роскошной яхты «Мертвая голова» на спор отправился по ночной воде к маяку. Утром яхту обнаружили пустой… Наследником богатства исчезнувшего бизнесмена становится его брат — сочинитель детективов Арсений Варрава. Он молод, нелюдим и не верит в священные мифы. Но в его руках оказываются две странные вещицы — дневник знаменитого гипнотизера и старинный перстень с СЂСѓР±ином.По преданию, перстень Чингисхана, верный знак Бога Р'РѕР№РЅС‹, столетиями хранился в монастырях Тибета. Р'Рѕ времена Гражданской РІРѕР№РЅС‹ этот перстень был талисманом начальника легендарной Азиатской РґРёРІРёР·ии барона Унгерна, обладавшего сверхъестественным даром повелевать, вершить СЃСѓРґСЊР±С‹ людей и государств.А попавший в СЂСѓРєРё писателя дневник повествует о зловещих черных мессах, проходивших в послевоенной Москве, участниками которых становились сталинские сановники…Р

А. Веста , Арина Веста

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы

Похожие книги

Случай в Семипалатинске
Случай в Семипалатинске

В Семипалатинске зарезан полицмейстер. По горячим следам преступление раскрыто, убийца застрелен при аресте. Дело сдано в архив. Однако военный разведчик Николай Лыков-Нефедьев подозревает, что следствию подсунули подставную фигуру. На самом деле полицмейстера устранили агенты британской резидентуры, которых он сильно прижал. А свалили на местных уголовников… Николай сообщил о своих подозрениях в Петербург. Он предложил открыть новое дознание втайне от местных властей. По его предложению в город прибыл чиновник особых поручений Департамента полиции коллежский советник Лыков. Отец с сыном вместе ловят в тихом Семипалатинске подлинных убийц. А резидент в свою очередь готовит очередную операцию. Ее жертвой должен стать подпоручик Лыков-Нефедьев…

Николай Свечин

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы