Язычник

«Было так: множество сиртя приплыли в эти края на большом „найяке“. Они хотели, чтобы иле сожгли свои амулеты и поклонились Великому Духу сиртя. (Замечу, что это вполне могло случиться несколько столетий назад, когда норвежский король Олаф Тюргвальсен занимался рьяным насаждением христианства среди северных народов.) В те времена народ иле был силен и многолюден. Сиртя зазвали всех шаманов на пир в большом белом чуме. Пир был обилен яствами и питьем. В разгар пира сиртя, презрев святость гостеприимства, закрыли все выходы и зажгли чум. Все шаманы сгорели живьем, за исключением одного. Эйва был молод. На плече его всегда сидел черный ворон. Эйва был сильный шаман и вовремя распознал ловушку. Он бежал вместе с дымом.

Вновь пришла весна. Эйва собрал людей и явился на вешний праздник сиртя. Окутав себя туманом, мстители окружили стан сиртя, но духи пришельцев оказались сильнее. Людей Эйвы схватили и привязали к скале, там, где она покрывалась водою во время прилива. Тут они и погибли, а скала с той поры зовется Скалою Воплей. Один Эйва не погиб под водой. Увидев это, сиртя во что бы то ни стало решили покорить Эйву. Они хотели силой заставить шамана поклониться своему Духу. Сиртя сожгли шаманский костюм Эйвы, надеясь лишить его силы. Потом Эйву привязали за руки и ноги к кольям, вбитым в расщелины скалы, и на обнаженный живот поставили жаровню с пылающими углями. Но Эйва терпел муки и восстанавливал сожженное тело, пока его не пережгли пополам. Но жизнь не покидала его, и несколько дней на скалу текла его живая кровь.

С тех пор у иле не было таких сильных шаманов. Скала Воплей покрывается кровью каждой весной в день его гибели, через неделю после первого вешнего полнолуния, и ворон сидит на плече Эйвы, хотя прошло уже незапамятно много лет».

Кусочек этой скалы вошел в мой шаманский узелок. Оэлен был последним шаманом народа иле, его правителем, духовным лидером, первосвященником в короне из оленьей кожи, украшенной и шляпками медных гвоздей. Но я уверен, что ни один правитель сиртя последнего тысячелетия, законный монарх, узурпатор, председатель Верховного Совета, и даже президент, не любил свой народ так же жертвенно и мудро, не защищал его с такой трагической обреченностью, как Оэлен.

* * *

Гудели и подмигивали датчики, по виниловым трубкам и капельницам струились растворы, а я дремал, убаюканный мерным гудением и бульканьем.