Язычник: Там еще есть надежда (СИ)

Голова всё это время внимательно следил за охранником и когда тот, выглянув за ворота, обернулся и закивал, он громко крикнул ему:

— Ну так веди, чего гривой трясёшь!

Охранник что-то проговорил тому, кто находился за воротами, и вскоре появился Завид. Остановившись на пару секунд, он огляделся вокруг, и мотнув головой, усмехнулся, после чего быстро, но держа горделивую осанку, двинулся к месту судилища. На его лице было нарисовано некое пренебрежительное отношение к происходящему. Подойдя к тому месту, где совсем недавно на коленях просил пощады молодой тать, он остановился, и скрестив руки на груди, с недовольным взглядом посмотрел на голову.

— И чего мне клепать удумали? — спросил он и снова усмехнулся. — Али забыл ты Кузьма Прокопыч, что до тебя я головой был?

— Да как же ж, помню, — перебил голова. — Токмо ты ж знаешь, у нас все в веси ровня. Вот и я таперича, если чего нашкодю, и меня люди судить будут. А ты гонор свой не показуй раньше времени, тебе ещё никто ничего не клепал.

— Так ведь собрались же, — Завид оглядел мужиков. — Али что таперича, я у вас в опале? Гнобить удумали?

— Да перестань ужо Завид, — тихо, с укоризной проговорил старик. — Сам понимаешь, дело скользкое вышло, чуть гостя Добряшеского жизни не лишили, а ты ерепенишься. Никто тебе ничего клепать не собирается. А вот правду во всём этом выведать надобно, абы перед гостьми стыда да зазора [*]не было.

— Ладно уж, выведывайте свою правду, — Завид махнул рукой и уставился куда-то вправо, поверх огибающего копище тына.

— Да правда она чьей-то не бывает, — старик покачал головой. — Правда она одна, а стало быть и на всех разом даётся.

— Ладноть, мужи Рязанские, приступим, — второй раз за это судилище проговорил голова, поднявшись. — Клепать ничего покамест не будем никому, потому как дело тёмное. Но коли вина чья выведается, тогда по копе* судить станем.

— По копе, — Завид усмехнулся, и уставился на Кузьму Прокопыча. — А ты разе не слыхал, что князь таперича по новой Правде судиться всем велел? Что ска…

— А ты давно от того князя жопу свою унёс? — зло остановил его голова. — Али забыл уже, аки пришёл сюда с половиной своего рода? А как на князя того жалился, тож позабыл? А копное право предков тебе ужо не угодно, значит? Али може не выгодно? — голова прищурился и холодно продолжил. — Роту богам давай молви.

Всё с той же нескрываемой усмешкой на губах, Завид повторил за головой слова клятвы, после чего дали слово ведьмаку. Точнее ведьмак сам взял его, объяснив, что его родич, то бишь Вечеслав в таких делах не мастак, и истцом с их стороны будет он один.

— Ну, начинай по порядку, — проговорил голова, приготовившись внимательно слушать. — Кто вы, откель и куды идёте?

Мужики тоже замерли, и пристально уставились на ведьмака. Тот пару раз кашлянул и заговорил.

— Ладожские мы, — его голос звучал уверенно. — Ходили в Рогожинское поселение должок вернуть. Вавила прозвищем Гром задолжал нам пять гривен кунных за кади. У нас в роду мастера есть кади кедровые делать, вот ими и торгуем. А Вавила в долг взял, молвил, потратился весь, а в следующий раз, мол, приду и заплачу. Так почитай второе лето уже прошло, а он всё не возвращается. Ну, мы и пошли.

Вечеслав тоже слушал с усиленным вниманием, восполняя пробелы в памяти, чтобы в случае чего ответить один в один со своим невольным спутником по этому квесту, но «в случае чего» не случилось, а даже, наоборот. Кузьма Прокопыч остановил ведьмака.

— Бог с ними, с вашими делами, — сказал он. — Начни с того, как вы в весь пришли, да по дороге сюда чего делали.

Вечеслав невольно вздрогнул. То, что они делали по дороге сюда, до сих пор отзывалось в нём неприятным напряжением.

— Да когда сюда шли, то особо ничего и не приключилось, — продолжил врать ведьмак. — Разве что обокрали нас в лесу во время ночлега, а так всё тихо и мирно обошлось.

— А этого парня, который напал, знаете? — Кузьма Прокопыч слегка подался вперёд. — Может из кровных кто?

Ведьмак уверенно повертел головой.

— Нет, голова, кровных у нас отродясь не было. Мы род мирный, в свадах всяких сторонку держим.

— А вот родич твой, — Кузьма Прокопыч кивнул в сторону Вечеслава. — Он же ж гридень, кажись, был, може, с той годины кто им обижен?

— Родич мой князю служил, а не обидами промышлял. Да и говорю же, не знаем мы этого парня, ни я, ни родич мой. В первый раз его тут увидели.

— Хм, так с чего ж он удумал твоего родича жизни лишить?

Мужики закивали, видимо, согласные с тем, что вопрос уместен и правилен, но ведьмак пожал плечами и продолжил спокойно:

— Этого не знаю, но вот что сказать хочу, — он развернул тряпицу и поднял нож. — Добряш, у которого мы гостим, говорит это нож Завида. А парня мы в первый раз увидели вчера утром. Он с Завидом за столом сообедничал около хаты и разговор между ними был. О чём разговор, неведомо, но вот и хотим мы знать, о чём они сговаривались.

— Ну так уж и сговаривались. Ты паря ври, да меру знай, — тут же подал голос Завид, зло зыркая на ведьмака.