Язык Адама: Как люди создали язык, как язык создал людей

Итак, медоносные пчелы — очевидная модель системы, включающей перемещаемость. Но из этого не следует, что эта модель — лучшая. Да, они собирают пищу, как и наши предки. Но пчелы ищут ее, передвигаясь по воздуху, а наши предки ходили для этого по земле. Пчелы только в одном месте, внутри цветка, находят только две вещи — нектар и пыльцу, а наши предки добывали себе пищу множества различных видов во многих различных местах. Они могли предпочитать мясо больших млекопитающих, но оно попадалось редко и непредсказуемо. Между обнаружением таких источников большой поживы им приходилось идти по пути всеядности, как делали их предки, австралопитеки.

Способы добывания пищи наших предков скорее похожи не на пчелиные, а на муравьиные.

Мы муравьи?

Муравьи всегда нас поражали. Они всегда были образцами бережливости и усердия. В баснях противопоставляются ответственный муравей и безответственная стрекоза (или кузнечик), лето красное пропевшая, а с приходом зимы столкнувшаяся с голодом. Эпиграф к этой главе — одна из часто встречающихся в Библии, Коране и прочих религиозных текстах отсылка к муравьям. И в самом конце этой книги мы увидим несколько жутковатых параллелей между муравьем и человеком, предполагающих весьма и весьма вообразимое будущее человека, которое большинство из нас все же не хотели бы воображать.

Сейчас же, однако, все наше внимание приковано к их коммуникации.

Как и пчелы, муравьи добывают пищу на большой территории. Начиная от центра — своего муравейника, они расходятся подобно лучам во все стороны, чтобы прочесать относительно обширные области. У разных их видов тип питания может несколько отличаться, но большинство поедает практически любое органическое вещество, которое не двигается, и некоторое движущееся, если оно для них не слишком велико и шустро. Они едят других насекомых, других муравьев, мертвых гусениц, перезрелые фрукты и тому подобное. Они очень любят сладкое, что вам хорошо известно, если вы хоть раз просыпали сахар на кухне, но и белок они тоже любят. Многое из того, что они считают лакомством, размерами гораздо больше их.

Муравьи, как и пчелы, — социальные существа. Кроме того, поскольку существует более одиннадцати тысяч известных нам видов муравьев, обобщать очень сложно. Некоторые делают запасы на зиму, как муравей из басни, некоторые — нет. Некоторые нападают на чужие муравейники, большинство — нет. Некоторые пасут тлей, некоторые строят фермы, кто-то занимается собирательством, точно как люди в последние несколько тысяч лет. Но у всех есть химический способ коммуникации.

Из своего тела муравьи выделяют огромное количество химических веществ, некоторые из которых наши собственные химики еще не смогли синтезировать. К примеру, муравьи одного вида, захватывающие другие колонии и порабощающие их обитателей (звучит знакомо?), могут выделять такое вещество, которое побуждает муравьев той колонии, на которую они нападают, убивать друг друга (я мечтаю о том, чтобы был создан эквивалент такого вещества у человека под маркой «В бой!». Что останавливает меня — помимо полного отсутствия знаний в области нейрохимии — это боязнь того, что наши военачальники с их известным уровнем интеллекта могут использовать это средство на своих же солдатах: «В бой? Мы не хотим, чтобы враги шли в бой! Мы хотим, чтобы они в бой не шли! Мы хотим, чтобы наши солдаты шли в бой отважнее!»). Есть вещества, позволяющие отличить товарищей по муравейнику от нарушителей территории, привлечь особей другого пола (для тех немногих, у кого есть смысл это делать), предупредить об опасности, собраться вместе; последнее вещество в большой концентрации указывает на то, что товарищ был ранен, и муравьи переводятся в состояние полной боеготовности, способные пожертвовать своими жизнями ради защиты колонии. Но химические вещества, интересующие нас сейчас, — это те, которые используются для коммуникации, и ответить нужно на вопрос не «что», а «как».

Пока муравьи ведут себя как хищники и падальщики (а не фермеры или пастухи), их источники пищи случайны, непредсказуемы и редки. Чтобы прокормить всех обитателей муравейника, единственно пригодный способ — стратегия разделения и объединения групп.

И это встречается у всех видов, которые нас интересуют. Мы видели, как группы шимпанзе распадаются и воссоединяются, несмотря на то, что в процессе поиска пищи в течение дня они редко уходят так далеко, что не могут друг друга услышать или увидеть. Они скорее мыслят примерно так: если на этом дереве недостаточно фруктов для всех, давай мы с тобой пойдем к следующему.

У наших предков были более веские основания для применения такой стратегии, так как уже даже в дни австралопитеков источники пищи были, скорее всего, более скудными, реже расположенными и быстро истощающимися, чем те, которые были у обезьян в лесах. Даже если они собирались для сна на общей стоянке, очень часто должно было оказываться так, что члены группы отдалялись за пределы видимости и слышимости друг друга, возможно, их могли разделять километры.