Язык чар

– Еще не очнулась, – сообщила сидевшая на входе медсестра. – Можете войти, но только на минутку. – Ее волнистые каштановые волосы были собраны в высокий хвостик. Гвен это показалось оскорбительной шалостью, как, впрочем, едва ли не все вокруг. Люди ходили, разговаривали по телефону, ели шоколадные батончики, дышали – и это в то время, когда Кэти так серьезно больна! Так нельзя. Так неправильно. Вообще все было неправильно.

Руби и Дэвид взглянули на вошедших и тут же снова повернулись к дочери. Гвен думала, что приготовилась увидеть племянницу на больничной койке, но, как оказалось, ошибалась. Кэти выглядела такой юной и лежала неестественно прямо, сложив руки поверх двух или трех одеял.

– Ее отогревают, – прошептала Руби. – У нее сильная гипотермия.

– Врач говорит, ей очень повезло, – тоже шепотом сказал Дэвид. – Еще бы час-другой и…

– Не надо, – перебила мужа Руби. – Не говори так.

– Она в порядке? – Гвен подошла к кровати и коснулась пальцами руки Кэти. Той руки, из которой не выходили трубочки.

– Никто ничего не знает. В сознание она не приходила. И как долго это продлится, тоже неизвестно.

Медсестра вкатила в палату портативный монитор кровяного давления.

– Вам придется выйти. Не больше двух человек одновременно.

– Позвони мне потом, – сказала Гвен.

Руби не ответила, и Гвен запомнила сестру такой, сгорбившейся у кровати Кэти.

Глава 26

В Эндхаузе Кэм первым делом поднялся наверх и пустил воду в ванну. Потом налил стакан вина и вручил Гвен.

– Выпей, а потом иди и согрейся.

– Ладно. – Гвен только теперь заметила, что дрожит. Красное вино плескалось в стакане, который она держала обеими руками.

Кэм погладил ее по спине.

– Все хорошо. Ты нашла ее. Кэти в безопасности.

К глазам вдруг подступили слезы, и Гвен уткнулась лицом в его плечо, вдохнула его запах.

– А если не все так хорошо? Если она не очнется?

– Очнется.

Гвен подумала, что если высказать вслух самый большой ее страх, то, может быть, ей станет легче. Но надежда не оправдалась, и легче не стало. Слезы все текли и текли, пока не стали падать с подбородка. Она вытерла лицо рукавом.

– Ты проголодалась? Я закажу что-нибудь, – предложил Кэм.

– Мне не надо.

– Тебе необходимо поесть.

– Хорошо. – Гвен вспомнила, что не ела весь день. Она отпила еще вина, надеясь, что оно развяжет затянувшийся в животе узел.

– Так и сделаем. – Кэм прошел по кухне. – Какие будут пожелания?

– Поставь в духовку каннеллони. Они будут готовы через сорок минут. – Она вдруг заметила, что Кэм смотрит на нее как-то настороженно. Каннеллони. Их спор. Казалось, это было в каком-то другом времени.

– Насчет того… – начал Кэм.

Гвен покачала головой. Ни о чем ином сейчас не могло быть и речи. Прежде чем он успел что-то сказать, она повернулась и поднялась наверх.

Отмокая в ванне, Гвен постаралась остановить слезы. Но как только начинало казаться, что ситуация уже под контролем, мысли перескакивали на Руби и Кэти – какой ужас переживает, должно быть, сестра и какой юной и бледной выглядела племянница на больничной кровати, – и она снова начинала всхлипывать.

Едва Гвен, надев чистое, спустилась в гостиную, как в дверь позвонили. Кэм тут же спрыгнул с софы.

– Скажу, чтоб проваливали.

Он вышел, но не вернулся ни через минуту, ни через две. Гвен, подождав еще немного, последовала за ним и обнаружила в прихожей Гарри и пожилого мужчину в форме.

– Кэти в порядке, – поспешил сообщить Кэм и обнял ее за плечи. – Состояние без изменений.

– Извини, – сказал Гарри, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, – но мне нужно задать тебе несколько вопросов. – Он повернулся к мужчине в форме. – Это констебль Олбион. – Констебль Олбион озирался с таким видом, будто никогда раньше ни в каком доме не бывал. – Это можно сделать и здесь.

– Что за чертовщина? Что, вообще, происходит? Это официальный визит? – сердито спросил Кэм, и Гвен стало не по себе.

– Приготовлю чай, а вы пока располагайтесь. – Она поспешила на кухню – отдышаться и успокоиться. До нее вдруг дошло, что имел в виду Гарри, когда сказал, что «это можно сделать здесь». То есть ее допросят здесь и не станут вызывать в полицию. Значит, дело серьезное. Нет, нет, нет. Только не это.

Гвен включила чайник и достала чашки. Кухня выглядела так же. Буфет выглядел так же. Шкафчики для посуды не поменяли свой бодрый лимонный цвет, и кружки сохранили узор в горошек, но что-то в общей картине было не так. Ах да, в гостиной сидели полицейские, а ее ждал допрос.

Она внесла поднос в комнату, и констебль Олбион поспешил ей на помощь. Все так же сюрреалистически вежливо и спокойно.

– Итак, прежде всего я должен спросить, где вы были прошлой ночью. Обычный вопрос для протокола.

– Я была здесь, дома. – Гвен опустилась в кресло у двери.

– Одни?

– Да.

Гарри вопросительно взглянул на Кэма.

– Тебя с ней не было?

Кэм покачал головой. Лицо его было темнее тучи.

– Гвен, ничего не говори. – Он бросил на друга убийственный взгляд.

Гарри и бровью не повел.

– Гвен согласилась ответить на несколько обычных вопросов, и будет лучше, если она сделает это.

– Здесь, в ее доме?