Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

Подобное положение относится к числу ситуаций языкового сдвига (см.: [Gal, 1979; Dorian, 1981; Investigating Obsolescent, 1989; Бахтин, 2001]), то есть процесса отказа от использования миноритарного языка и предпочтения доминирующего русского. В данном случае сообщество переходит с румейского на доминирующий русский язык, причем этот процесс оказывает чрезвычайно существенное воздействие на культуру сообщества и структуру исчезающего языка. Как уже говорилось, для большинства румеев первым языком является русский, а румейским они владеют только в той или иной степени. Активный словарный запас некоторых носителей составляет два-три десятка слов, причем они могут употреблять одно и то же слово в разных значениях: например, kal?s может означать «хороший», «добрый», «умный», «смелый» (и другие прилагательные с позитивными коннотациями), а pus?rku – «плохой», «тупой», «злой», «трусливый», «дырявый», «упрямый» и т. п. То или иное грамматическое значение не всегда маркируется или маркируется разными способами: бывает, что в речи одного и того же носителя используются несколько вариантов образования прилагательных женского рода, а может употребляться форма, не маркированная по роду. Таким образом, в румейском языке представлен высочайший уровень варьирования, когда выражение некоторого грамматического значения для части носителей оказывается обязательным, а для других – необязательным, а одно и то же слово имеет разные значения в идиолекте разных информантов. Подобное явление обычно и, пожалуй, неизбежно сопровождает языковой сдвиг. Сообщество носителей румейского языка представляет собой континуум, один полюс которого составляют полноценные говорящие, а другой представлен в речи людей, едва способных произнести несколько фраз по-румейски, но, тем не менее, считающих себя носителями румейского языка. Между этими двумя крайними точками заключено огромное разнообразие неполного владения языком.

Полнота владения румейским языком зависит от того, какую роль в жизни данного носителя он играет, насколько регулярно и на какие темы человеку приходится говорить по-румейски. Наблюдения показывают, что частота использования румейского определяется такими параметрами, как возраст и принадлежность к определенному поколению, место проживания, пол. Представляется, что в соответствии с этими критериями можно выделить несколько групп носителей, между идиолектами которых структурные расхождения будут минимальными.

Основные группы носителей румейского языка (на примере поселка Малый Янисоль)

Рассмотрим подробнее ситуацию в одном из наиболее благополучных для румейского языка поселке – в Малом Янисоле (Володарский район Донецкой области). Поселок находится достаточно далеко и от города (Мариуполя и Донецка), и от побережья, то есть не является курортом (как, например, поселок Ялта). Сейчас его население составляет около 3000 человек, из которых греков – 2000. Численность русского (и украинского) населения в поселке стала значительно увеличиваться, по-видимому, с 1950-х гг.: по данным хозяйственных книг, еще в конце 1940-х гг. русских здесь почти не было. В поселке есть греческое общество, фольклорный ансамбль, в школе работает факультатив по изучению НГР. На примере информантов из Малого Янисоля мы опишем группы носителей, по-разному использующие румейский язык, то есть владеющие им в разной степени. Существенными параметрами оказываются возраст, принадлежность к определенному поколению, пол, место рождения. Различиям в языковой компетенции детей, молодых носителей и представителей старшего поколения в Малом Янисоле посвящены исследование К. В. Викторовой и статья А. С. Громовой [Викторова, 2006; Громова, 2009]; на материалы этих работ я опираюсь.

Дети, родившиеся в 1990-х гг.

Родители, как правило, утверждают, что обращаются к детям по-русски: «Они еще маленькие, подрастут – конечно, будут говорить». Меньшее единодушие проявляется в ответе на вопрос: «Понимают ли дети по-гречески?». Чаще всего родители предполагают частичное понимание. Родители и сами дети говорят, что дети слышат румейский в основном от бабушек и дедушек и значительно реже – от родителей.

Большинство детей оценивают свое пассивное знание румейского достаточно высоко, а активное – крайне низко. Дети утверждают, что овладевают румейским не для того, чтобы говорить на нем, и не потому, что к ним обращаются по-румейски, но из-за того, что другие разговаривают при них по-румейски. Однако дети чаще, чем их родители, утверждают, что дома взрослые обращаются к ним не только по-русски, но и по-румейски. Отвечают дети всегда по-русски. Как и родители, они считают, что будут говорить по-румейски, когда вырастут.

Дети старше 14 лет