Язык хищников

Палящее беспощадное солнце обжигало кожу, оставляя волдыри и ожоги. Практически всю ткань одежды он изорвал, пытаясь прикрыть голову, но тем самым раскрывал другие участки кожи, которые тут же обгорали. С каждым днём его путь становился всё тяжелее. Порой он забывал, в каком направлении движется, туда ли идет, не заблудился ли. В самые страшные минуты отчаяния, последние силы поддерживала лишь жажда мести. Ещё никому он не позволял победить и опозорить себя без боя, сдаваться и преклоняться в его правила не входило. Король долго думал, разрабатывал в голове план, как свергнуть презренного Гамли, но, кроме личной дуэли, в которой у него есть шанс отыграться, он ничего не видел. А сейчас и вовсе, дуэль с кем угодно не сможет осилить. И чем больше Ормар слабел, тем больше его надежды возлагались на сына. Молодой, крепкий, способный воин, который поможет свергнуть правителя Верхних Холмов, и тогда всё встанет так, как, должно быть…

Тусклый вечер с затянутым от солнца небом и душный раскалённый воздух встретили Ормара на земле Степных Вен. Дышать здесь становилось тяжелее, и как бы часто он ни пытался глотнуть воздух, лишь только малая часть поступала в лёгкие. Казалось, что он испаряется даже внутри. Лоб прошибло тяжёлыми каплями пота, а остатки былой рубахи неприятно липли к телу. Король беспрепятственно вошёл в город, покорившись отсутствию стражей у главных ворот перед входом. Удивление сменилось гневом, и он уже прогонял в мыслях, какое наказание придумать для Эльрика за его безалаберность. Пройдя по пустынным улочкам города, он поразился, как здесь всё изменилось. Полуразваленные дома казались опустевшими, узкие дорожки захламлены отходами, создавая ужасный смрад. Король слез с трясущегося коня и дальше двинулся пешком. Отсутствие людей на улице тревожило его, за время его странствий армия Замкнутого Леса вполне могла нанести враждебный визит, к которому они были не готовы. Он оглядывался по сторонам, отыскивая хоть кого-нибудь, но ему попадались только покосившиеся, заброшенные дома с когда-то плодородной землёй. Сейчас почти вся земля была съедена песком. Постепенно Степные Вены превращались в пустыню.

Пытаясь отогнать тяжёлые мысли, король быстрыми шагами направился в сторону замка. Ему не терпелось оказаться в своих покоях, напиться вдоволь воды и провалиться в глубокий сон. Но чем ближе он подходил к замку, тем громче до него доносился рёв толпы.

Изнывающие крики пугали и манили одновременно, людской ор перебивал друг друга, и понять, о чём галдит толпа – было сложно. Лишь подходя ближе, стало ясно, что весь народ собран на арене, у стен замка, но к самому действу он явно опоздал. Люди покидали трибуны и бурной рекой начали растекаться по городу, уходя прочь от замка. Мужчины, женщины, дети шли общим потоком, практически не оставляя возможности пробиться через них, Ормар с трудом пытался шагать против движения, расталкивая шедших ему навстречу. Только сейчас он мог расслышать, что же случилось на королевской арене. Один за одним, жители делились впечатлениями от дуэли Эльрика и Вербера, и вовсю жалели молодого правителя. Король пытался остановить хоть кого-то из толпы, но кто-то отталкивал его от себя, кто-то обходил стороной. Никто из них не признал в оборванце истинного короля, что ещё больше злило Ормара. Не совладав с агрессией, он вцепился за шею темнокожего паренька и потребовал разъяснений, а тот весело расхохотался и прокричал, что отныне народ свободен! Король убит! Мальчишка ловко вырвался из рук правителя, которые ослабли в хватке. Ормар не сумел произнести ни слова, руки опустились, но по-прежнему пытался сжать кулаки. Кричащая, разъяренная толпа текла дальше и разветвлялась по узким улочкам города.

Мысли терялись, крутились в голове, но тут же пропадали. Казалось, он забыл, как нужно двигаться и говорить, потому что, сдвинуться с места так и не смог. За всю жизнь он не боялся ничего, кроме как проиграть самому себе, но сейчас ощущался тот момент, когда рухнуло всё, чем он когда-то жил и дорожил. Армия разгромлена, преданные люди забыли о нём, сына больше нет… Но после отчаяния в его жилах закипела злость и ненависть, а в голове пестрело только одно имя – Вербер. Оторвать ноги от земли получалось с трудом, тело словно окоченело, и от каждого движения его одолевала дикая боль, и шагая всё дальше, вместе с ней обострилось чувство гнева и мести.