Язык мой - друг мой

Перед тем как отправить меня за шляпами, Громыко показывал свою старую и даже давал мне ее с собой в качестве образца. В «Стетсоне» шляпу заодно чистили, отпаривали и возвращали ей форму. В Нью-Йорке мы бывали ежегодно. И каждый раз я отправлялся в поход на Мэдисон-авеню за этими шляпами.

В магазине были шляпы всех цветов и оттенков — от черного до светло-голубого. Громыко же требовал шляпы исключительно мышино-серого цвета и никакого иного. Я забирал нужное количество головных уборов «на пробу», привозил в наше представительство, раскладывал и устраивал выставку в апартаментах Громыко. Потом появлялся он сам и все это добро обозревал. Он внимательнейшим образом разглядывал и ощупывал товар, много раз уточнял размеры (в Америке они дюймовые, а у него были записаны сантиметровые, и в магазине мне делали перевод по специальной шкале). Иногда приходилось неоднократно ездить в «Стетсон», чтобы подобрать шляпы более подходящего оттенка, затем снова привозить и показывать их Андрею Андреевичу. И наконец, когда получал «высочайшее» благословение, я в последний раз отвозил шляпы в магазин, где на них золотым тиснением выводили инициалы будущих владельцев — «ААГ», «ЛИБ», «ЮВА», «НВП», а позже и «КУЧ».

Шляпы для наших руководителей я покупал, как уже сказал, каждый год и, естественно, знал, что цены на них регулярно повышаются. Сейчас такое периодическое повышение не вызывает у нас удивления, а тогда советскому человеку это бросалось в глаза. Громыко не был исключением. Когда, например, я приносил ему шляпу за 60 долларов, он, памятуя, что раньше за такую же платил на десятку меньше, выказывал свое недовольство. Вторя нашим тогдашним газетам, со злорадством сообщавшим о «безудержных темпах инфляции и обнищания трудового народа в капиталистических странах», я отвечал ему:

— Ну, Андрей Андреевич, что же здесь удивительного? Ведь у них инфляция. Уровень жизни падает. Как же могут цены не расти?

Он с мрачным видом проглатывал мою сентенцию и говорил:

— Да, действительно, на практике убеждаешься, что все-таки права наша теория…

Он, конечно, шутил, но это была, пожалуй, одна из самых мрачных его шуток.

Шутки шутками, но я всегда задавался вопросом: сколько одинаковых шляп нужно одному человеку?

«Прищепка» для Брежнева

Расскажу еще одну историю в продолжение темы о подарках, привозимых Громыко из зарубежных командировок, в частности из США, нашим высшим руководителям и конкретно Брежневу.

Уж не знаю, кто именно и когда показал Леониду Ильичу так называемый галстук-прищепку, от которого он пришел в восторг. Это галстук с готовым узлом фабричного изготовления. Держался он на рубашке за счет пришитого к верхней части узла специального пластмассового крючка и двух узких длинных «крылышек», отходящих влево и вправо от узла: крючок цеплялся за верхний край рубашки, а «крылышки» подсовывались под ее воротник. Я знал о существовании таких галстуков, но мне было также известно, что носят их в основном бедные люди. Трудно найти в Америке человека, который бы не был с детства научен завязывать галстук. Любой американец, даже если он принадлежит к классу «синих воротничков», в церкви по воскресеньям, на свадьбах, днях рождения, похоронах, рождественских праздниках непременно появляется в костюме и при обычном, классическом, галстуке. Но для особо ленивых, видимо, придумали эти — «прищепочные». Были они дешевые, из низкокачественного материала и смотрелись неэстетично — крючок-то был заметен, а уж если случайно расстегивалась или отрывалась верхняя пуговица рубашки… Можете себе представить, как это выглядело.

Одним словом, Брежнев попросил Громыко, чтобы тот привез ему именно такие. Я получил соответствующее задание. Однако, прежде чем его выполнить, решил прямо сказать Андрею Андреевичу, что негоже приличному человеку, а тем более Генеральному секретарю, носить такие галстуки, что это сразу выдает дурной вкус, вернее отсутствие всякого вкуса. Но все напрасно. Громыко настоял на своем. Кстати, ни в одном солидном магазине этих галстуков не оказалось. Пришлось ехать в дешевый район, и что-то я все же купил. Несколько штук Громыко одобрил. И Брежнев стал надевать это убожество, выходя в свет.

Конечно, западные журналисты не могли оставить этого без внимания. Вскоре в одной из американских газет появилась статья, автор которой, подвергая резкой критике политику Брежнева и лично Леонида Ильича, в качестве уничижительного штриха к характеристике нашего лидера упомянул его галстуки-прищепки. Для американца эта «прищепка» говорила о многом.

Охота пуще неволи