Язык мой - друг мой

Советский Союз оказывал помощь Индонезии в строительстве разных социальных объектов, в частности грандиозного столичного стадиона. Сукарно мечтал провести на нем Всеазиатские игры. Во время визита Хрущева состоялась церемония забивки первой сваи в основание будущего стадиона. На краю котлована собралось много народу. А внизу, под ногами, зияла яма с водой на дне. В нужный момент Хрущев и Сукарно дернули за веревочку, и заработала сваезабивающая установка. Большой тяжелый молот бухнул по свае, та врезалась в грязь на дне котлована, подняв фонтан брызг. Многих гостей основательно обдало грязью, но до Хрущева и Сукарно брызги не долетели. Лицо Сукарно выражало полный восторг. Мне даже показалось, что он специально устроил такой «сюрприз».

Кроме того, запомнилась церемония закладки на острове Амбон нового здания для местного университета, которое СССР подрядился возвести. Хрущев на Амбон не полетел, направив туда часть делегации, в том числе и меня. Возглавил нашу группу министр культуры Михайлов.

Амбон расположен в восточной части Индонезийского архипелага. Географически он ближе к тихоокеанским островам, а по культуре — к Таити и Гавайям. Например, здесь тоже играют на гитарах, музыка и танцы напоминают гавайские.

Сразу после приземления нас окружила толпа красиво одетых парней и девушек, которые начали петь и танцевать, увлекая нашу группу за собой. Нам на шеи повесили гирлянды цветов, взяли под руки и повели к машинам. Привезли в порт, посадили на большой катер, и мы по воде через полчаса прибыли на другой конец острова — Амбон имеет форму подковы.

Прибыли мы утром и целый день провели за развлечениями, танцевали. Так же прошла первая половина следующего дня. Затем состоялась церемония закладки корпуса университета. Потом вновь начались танцы. Юные красавицы не давали нам ни минуты отдыха. Одни убегали, но их тут же подменяли другие. Оказывается, чтобы все студентки успели пообщаться с нами, им установили специальный график. Забавно было наблюдать, как во время танца девушка вдруг смотрела на часы и убегала, а ее место сразу же занимала другая. Я лично с красотками натанцевался на всю жизнь. Наутро, едва открыв глаза, мы увидели, что девушки уже прогуливаются под нашими окнами, и все началось сначала. Только вечером мы улетели оттуда и присоединились на острове Бали к советской делегации, возглавляемой Хрущевым.

Бали, конечно, сказочный остров. Он славится своей природой и умопомрачительными красавицами, которые до сравнительно недавнего времени ходили с обнаженной грудью. Другой предмет гордости балинезийцев — замечательные резные статуэтки, изображающие удивительно изящных женщин с поднятыми вверх сложенными ладонями. Резчики там изготовляют и другие фигурки, но славу они заслужили именно этими. Помню, как-то раз вместе с Романом Карменом, входящим в состав делегации и снимавшим документальный фильм о визите Хрущева в Индонезию, мы отправились на улицу, где продавались создаваемые тут же, на глазах у покупателей, знаменитые статуэтки. Мы долго ходили, выбирая, а потом вдруг наши взгляды остановились на одной из них. Она была около полутора метров в высоту, из светлого дерева. Почти одновременно мы протянули к ней руки, но я опередил Романа Лазаревича. После этого Кармен, всякий раз встречаясь со мной, неизменно вспоминал, как я у него из-под носа увел «балинезийку».

Лекарство не для всех

На обратном пути мы совершили промежуточную посадку в Бомбее. Там я неожиданно неважно себя почувствовал. До этого я всегда удивлял всех наших своим «луженым» желудком, с завидной легкостью усваивавшим национальные индийские и другие экзотические блюда, обильно приправленные перцем и разными специями. Острыми были все блюда без исключения, начиная с омлета и заканчивая сладостями, от которых тут же начинался пожар во рту. Удивлять-то удивлял, но, как говорится, до поры до времени.

Это случилось на заключительном банкете, когда я переводил Хрущеву. В какой-то момент я вдруг почувствовал, что надо немедленно все бросать и бежать в свою комнату. Написал записку Олегу Трояновскому и передал ее с официантом. Хорошо, что Трояновский оказался на месте и быстро прислал другого переводчика. Я умчался в номер. Через некоторое время ко мне пришли профессор А. Марков, на тот период начальник Четвертого Главного управления при Минздраве СССР, и личный врач Хрущева. Осмотрели, дали таблетки, и вскоре все прошло.