Язык мой - друг мой

Завязалась почти детективная история. Г. М. Корниенко, заведующий отделом США МИДа, позвонил американскому послу и сказал, что хотел бы с ним срочно увидеться с глазу на глаз, добавив, что лично встретит его возле центрального входа мидовской высотки на Смоленской площади. Джекоб Бим хорошо знал Корниенко и вопросов по телефону задавать ему не стал. Через несколько минут он подъехал на своем посольском лимузине к условленному месту. Корниенко пригласил посла пересесть в мидовскую «Волгу», и они отправились на Ленинские горы. Посол был крайне озадачен всем этим. Когда они с Корниенко приехали в особняк, Брежнева там уже не было. В одной из комнат Громыко и Киссинджер завершали работу над текстом короткого сообщения для печати о посещении Москвы помощником президента США по национальной безопасности. Сообщение должно было быть обнародовано на следующий день после отъезда высокого гостя.

Джекоба Бима попросили подождать в соседней комнате. Когда в тексте сообщения была поставлена последняя точка, Громыко распорядился пригласить посла.

Джекоб Бим — высокий, слегка сутулый, с серебром в шевелюре, типичный дипломат классической школы — привык, казалось бы, к любым сюрпризам. Но здесь даже у него брови поползли вверх. Подойдя к улыбающемуся Киссинджеру, он все же нашел в себе силы пошутить:

— Зная о вашей любви к скрытности, я, наверное, должен был бы догадаться, что встречу именно вас.

Киссинджер действительно был известен склонностью к проведению подобных тайных встреч. Таким же образом встречался он с представителями Вьетнама, а в 1971 году осуществил секретную поездку в Пекин для подготовки официального визита в Китай американского президента Р. Никсона.

Этот приезд Киссинджера в Москву тоже явился предтечей исторического события — первого официального визита президента США в Советский Союз, который состоялся в мае 1972 года.

Никсон в Кремле

Первый официальный визит американского президента в СССР начался 22 мая 1972 года в четыре часа дня по московскому времени. Именно в этот момент в аэропорту Внуково-2 приземлился президентский «боинг». У трапа самолета Ричарда Никсона встречали Подгорный и Косыгин, некоторые наши министры, причастные к предстоящим переговорам на высшем уровне, сотрудники посольства США, а также малочисленная группа «представителей трудящихся». Так было определено сценарием встречи, утвержденным Политбюро с учетом сложных политических условий, в которых проходил этот визит. Ведь США в то время не только продолжали воевать во Вьетнаме, но и активизировали там свои военные действия. Американцы бомбили территорию Северного Вьетнама, вели наземные боевые операции. И это не могло не отразиться на атмосфере встречи.

Высокого гостя приветствовал в аэропорту почетный караул из представителей трех родов войск, на ветру развевались государственные флаги СССР и США. Словом, весь протокольный церемониал был соблюден. Строй почетного караула вместе с Никсоном обошел Подгорный, а по окончании церемонии Подгорный, Косыгин и Никсон сели в одну машину, и длинный кортеж направился в Кремль.

Ленинский проспект и другие улицы, ведущие в сторону Кремля, были украшены советскими и американскими флагами. Не было, правда, только «восторженных» толп москвичей, которых при встречах представителей дружественных государств обычно собирали по разнарядке. Более того, даже случайных прохожих к краям тротуаров не подпускали. Это все оговорили заранее.

Никсона поселили в Кремле, в апартаментах по соседству с Оружейной палатой. Там же, в отдельном крыле, разместили его ближайших помощников, включая Киссинджера. Над зданием впервые в его истории развевался государственный флаг Соединенных Штатов Америки. Подгорный и Косыгин откланялись, напомнив гостю, что вечером, после того как Никсон отдохнет от утомительного перелета, они с ним вновь встретятся — на официальном банкете в Кремле.

Едва президент ушел, как рядом со мной появился помощник Брежнева, Александров. Он попросил меня немедленно догнать Никсона и сообщить ему о том, что Брежнев готов встретиться с ним с глазу на глаз до начала банкета, при этом я должен подчеркнуть, что Генсек будет на встрече один, за исключением, разумеется, переводчика, а Никсон, если пожелает, может взять с собой своего переводчика.

Я настиг Никсона буквально перед самой дверью его покоев и передал предложение Брежнева. Президент был несколько удивлен, поскольку о такой встрече услышал впервые, но вместе с тем явно обрадовался и без малейших колебаний согласился, добавив, что придет без переводчика, так как полностью доверяет мне.