Язык птиц. Тайная история Европы

Точное определение этих рабочих терминов и представляет собой самую большую сложность современной тайнописи, потому что они с ходом времени неизбежно меняются. Я бы никогда не обнаружил, какое значение имеет обувь в тайнописи, если бы мне в руки не попал словарь по искусствам и ремеслам прошлого столетия, упоминавший об очень знаменитой корпорации «холодных сапожников», робелинеров, которая, кажется, играла значительную роль в союзе синдикатов и гильдий, образующих парижское масонство. Следы названия этой корпорации (robelineurs) обнаруживаются в целом ряду французских фамилий, таких как Робийо, Роблэн, Робли, Рабле и др., а в искусстве тайнописи оно используется для обозначения слова «бродяга» (ribaud). Король бродяг был, как известно, одним из главных персонажей у «нищей братии». У Маро есть слово риблер, употребляемое в том же самом смысле. Его этимология, кажется, восходит к слову rhabiller, т. е. к названию ремесла, связанного с ремонтом старой обуви.

Однако современная тайнопись не смешивает шараду и ребус, как это делалось в египетских иероглифах. Шарада (charada), называемая так, потому что разыгрывавшие ее персонажи в большинстве случаев взбирались на повозку (char), использовалась в сатирических маскарадах, где каждый персонаж изображал собой один куплет, или ритурнель. Последнее название связано с регулярным возвращением созвучия букве L в восьмой и последней стопе каждого стиха, что должно было помочь зрителям в расшифровке шарады.

Этими персонажами были искусные кровельщики, поскольку в то время они же были и поэтами; и, как заметил П. Менестрер, из большинства этих выражений они составляли геральдический герб.

Человек, несущий шпагу и весы, был военным торговцем, а если рядом находилась какая-нибудь драгоценность, то речь шла о ювелире; добавьте хлеб, естественную эмблему пекарни, и вы читаете война-торговец-ювелир-хлеб (guerre-marchan-joaille-pain). Такой вид письма был возможен лишь при условии, что гласные не учитываются, и эту фразу следует переводить как «гримуар Сен-Жильпэна» (grimoire saint Gilpin), выражение, которое является истинным переводом слова «гипнэротомахия» (amour songe poig). Наши отцы произносили слово «грек» (grec) как gre (прихоть, каприз), и всякий раз, когда в гримуарах обнаруживаются слова, написанные на иностранном языке, их следует переводить на вульгарный французский, то есть на язык геральдики, точно так же, как мы сделали это со словом гипнэротомахия. Большинство имен у Рабле были составлены именно таким способом: например, Таумаст (на греческом кудесник), белый маг, и Пикрохол (на греческом черная меланхолия), черный маг. Что касается Панурга (на греческом хитрец, fin), то есть grec fin, то это Гриффон, или Гриффе, имя друга Рабле, знаменитого печатника, председателя масонского кружка, в котором автор «Гаргантюа» принимал участие; этот кружок именуется ангельским обществом, потому что глава ангелов (chef d'ange = che angel) — это наиболее часто встречавшийся иероглиф сен-жилей или сен-жильпенов, которых простонародье именовало розенкрейцерами.

Приступим теперь к анализу одной из тех шарад, которыми буквально кишат все книги прошедших столетий. Существовало три способа их выражения: посредством живых персонажей, как на маскараде; посредством рисунков, как на гравюрах; и, наконец, посредством простых описаний, вроде тех, что переполняют страницы «Гаргантюа» и «Полифила». Вот одна такая шарада, напечатанная в «Искусном кровельщике седьмого градуса французского ритуала, украшенном аллегорической гравюрой» (Париж, 1836).

Я не знаю, существовала ли такая гравюра, так как ее нет в имеющемся у меня экземпляре книги; но, в любом случае, она сопровождалась описанием, которое оказывается совершенно бесполезным. Как и всякое геральдическое описание, оно гораздо понятнее, чем фигуры герба, которые почти всегда не поддаются расшифровке без такого описания. Поэтому «Сон Полифила» и многие другие книги такого рода были составлены из текста, не имеющего никакой иной цели, кроме как облегчить понимание тайнописи вкладных листов, которые и представляли собой настоящую и уникальную книгу.

Перейдем теперь к отсутствующей гравюре моего искусного кровельщика. Цитирую текст: