Язык птиц. Тайная история Европы

Если бы Наундорф был Людовиком XVII, он нашел бы и деньги и влиятельных друзей. Чтобы доказать бесполезность всех предположений, основанных на услугах нумизматики, я, учитывая, что искусство гравировки медальонов известно немного меньше искусства словесности, позаимствую у покойного графа Эриссо следующие замечания: «Гравировка медальонов является совершенно особым искусством, которое требует для выбора сюжета почти столько же забот и предосторожностей, сколько сама работа с материалом; художник должен вдохновляться этим сюжетом, создать нечто совершенно новое, оставаясь при этом в рамках традиций». «Большое число медальонов имеет двойное значение: то, которое открыто обычному взгляду, и то, которое доступно лишь посвященным. Некоторые из них представляют собой настоящие ребусы, для расшифровки которых надо быть подлинным специалистом по гримуарам». «Между прочем, очень важно, чтобы исследование было направлено не на один какой-либо определенный медальон, а на целую их серию, соответствующую какой-либо эпохе, царствованию какого-либо короля или какому-то определенному человеку, что позволит увидеть все взаимосвязи внутри этой серии и установить ясное и четкое влияние традиции, о которой у нас уже шла речь». «Короче говоря, нумизматика является одной из отраслей науки геральдики, и в тот день, когда появится возможность точной расшифровки ее иероглифов, историография получит в свое распоряжение информацию не менее интересную, чем та, которую предоставили ей памятники Египта или Вавилона».

Именно такого рода требования мы и предъявляем к нумизматике в вопросе о дате и мотивах изгнания Людовика XVII, поскольку, так же как и его отец, он жил и умер вне закона. Как мы уже говорили, вначале король не придавал этому значения, взятие Бастилии обеспокоило его сильнее, а убийство Густава III в 1792 году заставило королевскую семью оцепенеть от ужаса. Но окончательно раскрыла королю глаза на истинное положение вещей одна особенность празднований на Марсовом поле, о которой можно узнать только из нумизматики Людовика XVII.

Известно, что праздник Федерации стал настоящей революционной коронацией, заменившей собой коронацию в соборе Святого Реми. Сын был коронован вместе с отцом, но ни он сам, ни кто либо не придавали этому помпезному языческому обряду никакого значения. Поэтому король, кажется, захотел, чтобы еще до этой коронации молодой принц был коронован в соответствии с канонами христианства, как прежде короновали дофинов при жизни короля. Бели он добился бы этого, то Дофину были бы возвращены все его права. Однако партия томитов, весьма влиятельная в английском масонстве, с ожесточением сопротивлялась его намерениям.

С этого времени Дофин оказался заложником, так же, как несколько позже и его двойник. При таких обстоятельствах, даже если бы двойника не было под рукой, его во что бы то ни стало следовало бы найти.

Один медальон показывает нам, что тогда он уже был найден. За несколько лет до этого один тулузский священник купил ребенка, который должен был стать шутом Дофина. Ребенок этот был просто вылитый наследник. Его звали Луи Але, и ему было предназначено выполнять совершенно особые функции в окружении Дофина, поскольку многие уже тогда стремились заслужить доброе отношение принца, которому предстояло унаследовать трон.

Тогда еще в Трианон не вваливались, как в трактир, и поэтому было весьма легко вывезти ребенка, не возбуждая подозрений со стороны врагов короля. После же, начиная с бегства Бурбонов в Варенн и до конца их заключения в Тампле, было невозможно ни войти туда, ни выйти оттуда неузнанными. Мы не знаем, когда именно был вывезен Дофин, но ему было не более 5 лет, и его двойник был не старше. Последнему, таким образом, потребовалось немного времени, чтобы утратить всякое воспоминание о своем происхождении, и если он был действительно Лярош, то этим легко объясняется, как он сумел сохранить привязанность герцогини Ангулемской, у которой не было ни малейшего повода сомневаться в том, что перед ней настоящий Дофин.

Как бы то ни было, настоящего Дофина король доверил шотландскому адвокату по фамилии Оук, и тот сначала отвез наследника в маленький эльзасский городок Агено, который был частью королевских владений.

Людовик XVI, в той мере, в какой ему сохранили свободу передвижения, пользовался ею так, чтобы как можно чаще менять место нахождения настоящего Дофина; и поскольку последний в совершенстве владел английским, его можно было принять за жителя Британии, путешествующего вместе со своим гувернером. Именно в это время состоялась его первая поездка в Канаду. Оук был обязан за счет короля основать Study, или юридическую фирму, которая своей мнимой деятельностью должна была прикрыть чрезвычайно важные дела совсем другого рода.