Язык птиц. Тайная история Европы

В том же самом музее есть и другой памятник, не менее любопытный и важный, чем предыдущий, поскольку на нем можно найти пять-шесть галльских слов, возможно, единственных, дошедших до нас. Этот барельеф, изготовленный из красной вогезской глины, ранее украшал одно из кладбищ; на нем изображен бог галлов Огмий, держащий правую руку на груди, а левой опирающийся на посох странника. Он вырезан на плоскости, поддерживаемой двумя дельфинами, а на его голове сидит ворон. С обеих сторон возле его ушей можно увидеть ленточки и надпись, которая прекрасно сохранилась:

CIBRONA TEANIOMAI МЕО.

Известно, что слово Брон (Bron) или Брун (Brun) служило у галлов одним из имен ворона, и поэтому надпись, приведенная выше, гласит: CIBRONA, ворон на голове; ТЕ ANI, две ленточки; ОМА IME, одежда на плече.

Такое прочтение дает нам язык, очень близкий греческому, однако на нем ничего особенного не сообщается; в то же самое время, если записать этот эпиграф греческими буквами, нельзя будет не увидеть в этой надписи самый распространенный в греческом богослужении символ:

Σιβρο ναττε, ανιςμαι μαιω

(Сибарис я топтал ногами, я пребываю в скорби, я ищу).

То, чего здесь недостает, восполняется за счет орнамента, добавив который, получим следующий стих:

Οδιτες διχτιτ Κιδδοι
Σιβρο ναττε, ανιςμαι
μαιω Αχμον χρηδτ ηρινον

(Странник, запутавшийся в сетях Куссе,

Сибарис я топтал ногами, я пребываю в скорби,
я ищу счастливую весну Акмона).

Акмон, третий из кабиров, ведет свои имя от наковальни, галлы произносили его как Огмий. Он олицетворял силу жизни, или же солнце в день весеннего равноденствия.

Между прочим, эта же формула встречается в чуть измененном виде в считающимся кельтским греческом эпиграфе из музея святого Жермена. Мне неведомо, кто является автором этой классификации; однако я, прожив в Греции 15 лет, считаю этот мнимый кельтский греческим языком четвертого века, а не каким-либо другим языком, который можно прочесть с первого раза.

Впрочем, вот этот эпиграф:

ΚΑΣΣ ΙΤΑΛΟΣ ΟΥΕΠΣΙΚΑΛΙΣ

ΛΕΔΕ ΒΟΑ ΤΟΝ ΔΕΙΣΑ

ΛΙΤΑ ΛΙ ΑΛΑΝΗΕΙΝΟΥΝ

(Италос Версикиллиос призывает Касса в Гадес, потому что голая одичавшая бродяжка Йе пришла смыть свою грязь).

Йе, или Семеле — мать Бахуса, ее имя означает «дождь» (pluie) или «вода» (Геаи), она очаровательная служанка кувшина (abra kad abra), или Сибарис, изображаемая без одежды, потому что и на самом деле вода не имеет формы. Ее представляли как бродяжку, одичавшую и нагую; поэтому можно узнать Йе в скульптурных изображениях бесчисленных обнаженных женщин с кувшином в руке, которые достались нам в наследство от греков и их искусства. Мне непонятно, как во всем этом можно было обнаружить следы языка кельтов; разве только если принять за такие следы итальянские слова Italos и Versiklios. Добавим, что этот эпиграф был обнаружен в Провансе, где греческий язык в то время еще оставался разговорным. Но, если не считать, что он написан греческими буквами, то в этом эпиграфе не больше греческого, чем в эпиграфе из Эпиналя, составленном латинскими буквами, несмотря на четыре или пять галльских каламбуров, которые напоминают детскую считалку sol dat latu portae.

Таким образом, в четвертом веке греческий язык был литургическим языком как в Лотарингии, так и в Провансе, и все надписи на памятниках музея в Эпинале, за исключением быков Бувемона и изображений богини Розмер, составлены на греческом языке. Я принял сначала за галльский язык надписи на менгире Фонтена, между Сен-Дизье и Жуанви:

VIROMARVS ISTAT LIF.

Но эта надпись сделана на греческом, в котором галлы заменили букву «тета» на букву F, подобно тому, как имя Feodor заменяет собой имя «Σεοδορος», и каждый, кто даже не особенно силен в греческом, будет в состоянии перевести эту надпись: Виромарус поставил этот камень. Этот эпиграф относится к временам Юлия Цезаря, если не к более древним, и в любом случае может служить доказательством того, что многие из мегалитических памятников появились гораздо ближе к нашей эпохе, чем принято считать. Существует также весьма большая вероятность того, что все они принадлежали грекам, подобно тому, который был посвящен обнаженной богине и о котором у нас выше шла речь. Название «Карнак», где и был обнаружен этот любопытный менгир, является, бесспорно, греческим, а кладбище, на котором он был расположен, находилось под покровительством богини Карны, о которой у нас и пойдет речь в этом исследовании.