Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

В этом публицистическом пассаже любопытны языковые средства дискредитации политического (идеологического) оппонента, использованные в демократической газете. Один из ведущих деятелей советской культуры, народный комиссар просвещения, получает целый спектр характеристик, реализуемых при помощи прецедентных имен. Сам набор этих имен достаточно красноречив: с одной стороны, он дает представление о некотором наборе прецедентных имен в лингвокультурном багаже журналистов типичной эмигрантской газеты, с другой – показывает прагматические механизмы дискредитации. В этой цитате можно выделить два характеризующих ряда: 1) морально-оценочный; 2) профессионально-оценочный. Морально-оценочный ряд открывается апелляцией к имени Лоренцо Великолепного, призванного связать в сознании читателя данного персонажа с комиссарской должностью Луначарского на основании высокого статуса; далее следует нагнетание, суммирование характеристик «красного комиссара»: предельная, крайняя моральная низость, переходящая в беспринципность, притворное лицемерие (блаженнейший[256] в своей гнусности); мания величия, крайнее честолюбие (Герострат просвещения); слепое подчинение идеологической доктрине, фанатичное мракобесие (Фотий коммунизма). Профессионально-оценочный ряд формируется за счет квазиантонимической пары понятий нарком народного просвещения -> министр «народного затемнения». Такое сложное лингвориторическое построение пытается «вписать» данную фигуру в галерею исторических прецедентных персонажей, создавая оценочные характеристики не за счет нагнетания отрицательных эпитетов или бранно-грубых оценочных прилагательных, но за счет рационально-понятийной оценочности, формируемой прецедентными историческими именами. Даже антонимическая пара просвещение – затемнение построена с использованием отвлеченных имен существительных, противопоставляемых скорее на шкале рациональной оценки, нежели эмоционально-экспрессивной. Рационально-оценочные антонимы можно также характеризовать как конверсивные (т. е. антонимы, обозначающие противоположно направленные свойства, качества).

В качестве контрпримера уместно привести цитату, которая представляет собой образчик построения синонимических (или антонимических) рядов публицистического стиля в русском языке советского времени:

«Изумительный», «невероятный», «колоссальный», «незабываемый», «неизгладимый», а в особенности «потрясающий» и тому подобные эпитеты льются их советских литературных уст, как вода из фонтанных дельфинов, всякий раз, как дело заходит о какой-нибудь речи или просто афоризме возлюбленных вождей (Возрождение. 1937. 20 нояб. № 4107).

Совершенно очевидно, что синонимизация слов предельно-оценочной семантики уничтожает между ними разницу, стирает содержательную разницу и превращает их в словесные конфетти, лингворитуализованные и десемантизированные штампы. Эмигрантская пресса намного осторожнее использует такой стилевой прием. Пожалуй, исключение составляют народно-патриотические издания, охотно прибегающие к нагнетанию слов с резкой оценочностью, заложенной уже в самой семантической структуре слова (обычно это существительные или прилагательные), для открытого выражения своей позиции по отношению к тому или иному политическому оппоненту. Подавляющее же большинство эмигрантских газет предпочитает использовать рационально-оценочные характеризующие лексемы, нежели такие, в которых оценочность семантически/прагматически эксплицирована.

б) выражение идеи оппозиционности, противоборства с отжившими догмами: Лютер (аллюзии к реформаторству, изнутри подтачивающему официальную идеологию, господствующее учение), Александр Македонский (ассоциации с решительностью, смелостью, твердостью):