Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

В библиотеку Музея [памяти Императора Николая II] поступил из Сан-Франциско № 145–6 «Вестника О-ва [общества] Ветеранов Великой войны»… (Рус. голос. 1939. 12 марта. № 414).

[Автор письма в газету], с детства воспитанный прочно в основах Христовой веры, не мудрствуя лукаво, но твердо исповедуя Святость присяги на Евангелии и Кресте… честно исполнял свой долг перед своим Императором и Родиной… Когда же Великая война поставила его лицом к лицу с опасностью и ежеминутной возможностью смерти, то вера еще более утвердила в нем сознание Божьей воли и величие Христова учения (Голос России. 1931. 1 окт. № 3).

Наименование Третий Рейх[279] активно осваивалось эмигрантами фашистского толка и выступило в идеологии русского фашизма мотивирующей базой (как в языковом, так и социально-политическом смысле) окказионализма Третья Россия:

Одновременно с провозглашением Словакией независимости Чехия была присоединена к Третьему Рейху, став при сохранении культурной автономии простой провинцией Германии (Сигнал. 1939. 1 апр. № 52).

На очереди… объединение отдельных ручейков Русского Фашистского движения. Духовная связь уже есть. Дело за связью организованной. Она придет сама собой, в вихре национальной революции, тогда, когда сольются воедино ручейки дальневосточного Русского фашизма, фашизма подъяремного, Союза младороссов и РОНД-а, когда появится единая всероссийская партия Третьей России, когда под грохот финальных взрывов над освобожденной Русской землей зазвучит ликующее «ура» (Младоросская искра. 1933. 15 нояб. № 34).

Легкость образования нового публицистического обозначения уже была отчасти «запрограммирована» русским культурно-историческим сознанием: концепция «Москва – Третий Рим» на протяжении веков служила церковно-политическим обоснованием своеобразия пути России. В эмиграции эта идея активно разрабатывалась евразийцами, отводившими России мессианскую роль: указать миру пути выхода из революционного кризиса, который воспринимался ими не только как только российский, национально-русский, но и как мировой. Поэтому сопряжение гитлеровской идеологии, также возложившей на себя мессианские функции, с православно-историческими аллюзиями в эмигрантском интеллектуальном поле не случайно.

4. прецедентные ситуации, обозначающие праздники, памятные даты и их атрибуты. Очень многие праздники и сопутствующие им атрибуты после социалистической революции 1917 г. были запрещены и вышли из советского календаря; особенно это касается религиозных празднований. В жизни эмигрантов все дореволюционные памятные даты, символика, атрибутика сохраняли свой прежний статус. Эмигрантская публицистика, с одной стороны, активно использует старые номинативные единицы с обозначением праздников (религиозных, государственных), с другой – живо и остро реагирует на те календарно-обрядовые новшества, которые происходят в советской действительности. Многие эмигранты сохраняли приверженность православному церковному календарю, поэтому очень часто хронологическая привязка какого-либо мероприятия, события осуществлялась именно к церковному празднику: сочельник, рождественский пост, Рождество Христово, светлый праздник Святой Пасхи (пасха продолжала оставаться главным церковным праздником для православных), праздник Казанской Божьей матери, рождественские каникулы, день православной культуры и под.: