Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

Прецедентные тексты или высказывания участвуют в построении коммуникативного акта между автором/редакцией печатного органа и читателем; это обычно развернутые фразы из литературно-прецедентного текста (детские стихи, анекдоты, фрагменты популярных песен) или отдельные слова из таких текстов, приобретшие в данной культуре прагматические «приращения» и часто воспроизводимые в речевом общении. Набор прецедентных текстов и высказываний в значительной мере зависит от внешних по отношению к речи факторов: как глобальных (социально-политическая ситуация в стране, господствующий режим), так и локально-территориальных. В последнем случае применительно к нашему материалу это особенно важно: эмигранты, живущие в разных местах своего рассеяния, могут обращаться к прецедентным текстам страны проживания, понимать другу друга в региональном масштабе, но речевые вкрапления имеют опасность оставаться непонятыми и, следовательно, «непрочитанными» эмигрантами, живущими в других странах. В лингвистике существует несколько альтернативных наименований данного термина: завуалированные аллюзии, прямые цитаты, стереотипы, включающие, в свою очередь, паремии, крылатые слова, афоризмы [Сорокин & Михалева; Николаева 2000; Потылицина 2002; Прохоров 2004]. Функции прецедентных текстов в речи – либо объединяющая, кооперативная, либо отвергающая, негационная: «Чужой текст-стереотип возникает либо в знак согласия, либо в знак протеста» [Николаева 2000: 114].

1. Одними из наиболее актуальных и часто воспроизводимых в эмигрантской прессе являются фрагменты из библейских текстов. Активность библейских выражений в эмигрантской публицистике отнюдь не случайна, а мотивирована двумя причинами: 1. наличием большого числа таких высказываний в речевом обиходе индивидов до момента эмиграции; 2) обновлением, актуализацией библеизмов в эмигрантской жизни с целью сравнения, идентификации библейских исторических событий (вообще библейского духовно-психологического, христианского опыта) с психоментальным состоянием диаспоры.

Среди библеизмов доминируют такие, содержание и прагматический потенциал которых направлены на отрицательную модально-оценочную характеризацию: вавилонская башня, камня на камня не оставить, золотой телец, искать козлов отпущения, отряхнуть прах с ног, выжигать каленым железом, печать Каина, Каиново дело, волк в овечьей шкуре, по образу и подобию, страх иудейский, стереть с лица земли, сорвать фиговый листок, печать зверя на лбу, служитель тьмы, метать бисер перед свиньями и др.:

[В России. – А. З.] даже с внутренней оппозицией не стесняются, ее выжигают всюду каленым железом, ссаживая с места, посылая на фронт (Воля России. 1920. 18 сент. № 6).

Наконец, все русские непротивленцы… да устыдятся, наконец, страха иудейского, который в жалкой трусости вогнал их в паралич… (Рус. стяг. 1925. 4/7 июня. № 1).

По-видимому, фиговый листок, прикрывающий их [советских вождей. – А. З.] действительный базис мировых устремлений, оказывается довольно удобоприемлемым для Японии… (Голос России. 1933. янв. – февр. – март. № 17–18–19).

Ненависть и месть – детища неправого дела – начали свою каинову работу, и карпатские просторы опять обагрились кровью: вчерашние друзья – чехи и украинцы – в отчаянии от неожиданного сорвавшегося политического комплота (своего рода унии) теперь готовы перегрызть друг другу горло (Рус. голос. 1939. 26 марта. № 416).

Ср. также некоторые церковнославянизмы, пришедшие в узус и закрепившиеся в нем как устойчивые выражения: блуждать во тьме, испустить дух, принести в жертву, посеять зло: