Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории

Как и вся палитра из 10 миллионов цветов, воспринимаемых большинством зрячих людей, этот цвет был с нами всегда. Розовый гранит использовался в Египте, розовый мрамор – в Риме. Фламинго всегда имели привычную нам окраску, как и множество цветов и фруктов. Но слова, обозначающие розовый, медленно входят в человеческие языки. Почему? Менее насыщенные оттенки красного остаются внутри сферы влияния этого цвета до тех пор, пока не начинают воплощать идею, достаточно важную, чтобы нуждаться в специальном термине.

Первое отдельное понятие, по-видимому, появилось в японском языке, где momo – слово, обозначающее цветение персика, – соединилось со словом iro, обозначающим цвет, и получилось momo-iro, которое описывает красивый оттенок, получаемый при окрашивании тканей лепестками сафлора в ходе сложного многоступенчатого процесса. В традиционном японском символизме считается, что цветы персика и сами фрукты отпугивают злых духов. Момотаро, популярный герой японских легенд, чье имя означает «персиковый мальчик», потому что он был найден в персике бездетной парой, является воплощением этой ассоциации. Он сражался с людоедами, и ему помогали три говорящих животных-компаньона – собака, обезьяна и фазан. Сафлоровый розовый перенес послание и в одежду: иногда он выступает в качестве фонового цвета весеннего или летнего кимоно, а иногда в него окрашивают детали цветочных и других узоров.

В английском языке слово pink, «розовый», происходит от названия лепестков цветков гвоздики. Оно стало считаться термином только в конце XVII века. Примерно в то же время во многих других европейских языках появились слова для обозначения розового цвета, произошедшие от латинского названия цветка розы: rose во французском, rosa в итальянском и испанском, rosafarben в немецком, розовый в русском. Роза пользовалась большим уважением, ее считали королевой цветочного мира, а цвет, названный в ее честь, пережил волну популярности вскоре после того, как внедрился в языки европейских центров власти и стиля.

Розовый Помпадур

Портные, портнихи, художники и фарфористы эпохи рококо использовали розовый цвет во второй половине XVIII века как способ отойти от тяжелых царственных красных и королевских синих тонов и смягчить серьезность духовных лиц, академиков и других представителей власти. Определенное (и названное) критиками уже после того, как оно вышло из моды, пышное рококо словно ослабило правила спокойного, величественного стиля барокко, любимого Людовиком XIV. Двор его сына, Людовика XV, особенно приветствовал веселый драматизм и яркие краски таких художников, как Франсуа Буше и Жан-Оноре Фрагонар. Герои картин, которые раньше могли быть написаны в угрюмом стиле кьяроскуро, теперь купались в облаках из взбитых сливок и украшались гирляндами цветов. Флирт и любовь по-прежнему иногда иллюстрировались в виде пересказа классических мифов, но теперь конкуренцию нимфам и пастухам составили девушки и парни, одетые в роскошные современные одежды. Написанные в жизнерадостных пастельных тонах, с розовыми щеками, пышущими юностью и невинными отблесками чувственности, полотна того времени до сих пор могут вызвать у зрителя понимающую улыбку. Например, в произведении Фрагонара «Качели» 1767 года, выполненном в чувственных розовых тонах, удовольствия вуайеризма дерзко сочетаются со счастливыми элементами романтики и секса.

Момотаро, Персиковый мальчик, – герой японских легенд, готовый прийти на помощь. Он путешествует с собакой, обезьяной и фазаном. Цукиока Ёситоси. Гравюра на дереве. Конец XIX века.

Картина Жана-Оноре Фрагонара «Качели» (1767) передает кокетливое изобилие рококо и юношескую свежесть розовых оттенков той эпохи.

Пусть саму Жанну-Антуанетту Пуассон, одну из самых известных фигур того времени, никогда не писали на качелях, ее часто изображали в розовых платьях. Она родилась в семье со средним достатком, вероятно, была незаконнорожденной и находилась в стороне от окружения королевского двора, но гадалка предсказала, что Антуанетта однажды станет королевой. Ее мать отнеслась к заявлению со всей серьезностью и стала обучать дочь этикету, умению вести беседу и изящным искусствам. По общему мнению, она была производящей неизгладимое впечатление молодой женщиной, способной привлечь и удержать восхищение титанов французской культуры, таких как философ Шарль-Луи, барон де Монтескье[94]. В 1744 году, приглянувшись самому королю, Жанна-Антуанетта рассталась с мужем и стала официальной любовницей монарха. Будучи простолюдинкой, она нуждалась в дворянском титуле, чтобы участвовать в придворной жизни. Людовик XV сделал ее маркизой де Помпадур.