Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории

И вот тут-то в игру вступает все символическое портфолио голубого цвета. Когда мы сталкиваемся с нашей коллективной судьбой, то затрагиваем метафизическую тоску по безопасной гавани. Погружаясь в глубины неизвестности, мы видим необходимость постоянства и благородных побуждений. Мы испытываем эмоции, вызванные волшебными возможностями (и рисками), связанными с тем, что мы можем обнаружить. Импульс, заставляющий нас продолжать исследования, – своего рода духовный поиск, стремление к сближению с Бесконечностью. А она залита синим цветом.

Этот снимок Земли был сделан 7 декабря 1972 года экипажем «Аполлона-17». Фотографии НАСА помогли утвердить представление о нашей планете как о прекрасной и нуждающейся в защите.

Белый

Артур Стэнли Эддингтон. Негатив солнечного затмения 1919 года, снятый телескопом в Собрале, Бразилия, для проверки теории относительности Эйнштейна.

Первое утро на Земле, вероятно, наступило около 4,5 миллиарда лет назад, когда Земля вышла на свою орбиту вокруг Солнца, и так день впервые сменился на ночь и обратно. Поскольку это произошло за миллиарды лет до того, как появилось хоть что-то, отдаленно напоминающее человека, ощущение часов и прожитого времени, бесконечного чередования тьмы и солнечного света были с нами с самого начала жизни. Поэтичность дня и ночи глубоко заложена в основу любой культуры. И в любом из языков слова «темный/светлый», «черный/белый» становятся первыми цветовыми терминами. Английское слово white, «белый», берет начало от праиндоевропейского корня *kweit-, что одновременно означает «белый» и «свет» и тем самым связывает цвет с ощущением сияния.

В подобной ассоциации есть логика. Но является ли белый цветом? Есть ли ему место в книге о цвете? С тех пор как в конце XVII века сэр Исаак Ньютон определил видимый спектр цветов, черный и белый занимают исключительное положение как «не цвета». Черный подразумевает отсутствие света, а в белом аккумулируются все длины световых волн, видимые человеком. То, что находится между ними и может восприниматься благодаря поглощению и отражению определенных длин волн света различными материалами, на которые они попадают, безусловно, является цветом.

Я решительным образом заявляю, что нам необходимо включить эти полярные противоположности – черный и белый – в наше обсуждение, поскольку то, как они проявляют себя в нашем визуальном опыте, всегда относится к пространству между отсутствием видимого света и всем возможным видимым светом. Например, вещи, кажущиеся нам белыми, – кусок мела, блюдо с солью, белый медведь, – отражают, а не поглощают длины волн спектра. Однако всегда есть некий посредник, влияющий на то, каким мы видим оттенок – например, вещество в воздухе, меняющее степень поглощения света, или молекулярный состав материала объекта, – из-за чего платоновский белый превращается в нечто, воспринимаемое на физическом уровне. Нечто реальное, с чем можно столкнуться и что можно исследовать. Нечто существующее, а не абстрактное. Широкий спектр света, отраженный от роскошного меха белого медведя, стимулирует все три набора колбочек, чувствительных к красным, зеленым или синим волнам соответственно в сетчатке глаза, а те подробно передают полученную RGB-информацию в мозг. Однако от белой шкуры отражается чуть больше желтого, из-за чего медведь приобретает теплый, слегка ванильный окрас.

Белый – самый прекрасный цвет, потому что он состоит из всех цветов радуги. Для меня, по сути, это цвет, который при естественном освещении отражает и усиливает восприятие всех оттенков радуги, цветов, постоянно меняющихся в природе, ибо белизна белого никогда не бывает просто белой; он почти всегда преображается светом и тем, что меняется: небом, облаками, солнцем и луной.

Ричард Мейер, архитектор

Роберт Райман. Без названия. 1965.

Эта едва заметная игра всех видимых длин волн света означает, что белый, ассоциирующийся с простотой, полон сложностей и противоречий. Цвет чистоты – смесь, состоящая из всех остальных оттенков. Цвет, означающий высокие (и, возможно, даже чопорные) принципы, на самом деле является настоящим фейерверком из всех длин световых волн, видимых человеком. Противоречия продолжаются и на чисто символическом уровне. Цвет целомудрия – еще и цвет спермы египетского бога Атума, из которой он создал Шу, бога воздуха, и Тефнут, богиню влаги; а также молока Геры – огромная струя пересекла небо, когда она отняла Геракла, незаконнорожденного ребенок Зевса от другой женщины, от своей груди. Греки считали, что из ее молока состоит Млечный Путь. Белый цвет часто оказывается не тем, чем кажется.

Принципиальные принципы