Читаем Язык Земли полностью

В топонимах можно найти и такие слова, как пригон, стайка - «скотный двор», амбар - «строение для хранения разных предметов и продуктов»; поварня, поваренка - «помещение для стряпни, а также юрта или шалаш для проезжающих»; бойница - «бойня»; молоканка - «маслозавод»; ветрянка - «мельница», например, Амбары (озеро), Дмитрия Ивановича пригон (место), Пригон (часть деревни), Бойница (овраг), Поварня (лог), Турпина ветрянка (место), Коноваловская стайка (поле)...

Часть диалектных слов обозначает огороженные места или городьбу: засека, поскотина, завор. Не случайны, следовательно, и топонимы: Степанова засека (поле), Мелешинская засека (поле), Поскотина (лес), Поскотина (река), Андреевы заворы (место)... Этой городьбы, как правило, в настоящее время не существует, и лишь топонимы свидетельствуют о том, что она существовала в более отдаленное время.

В топонимах встречаются слова, указывающие на места древних построек: житье, жилье, поместье, старинка, например, Македоново житье (место), Ивойловское поместье (часть деревни), Федоровское жилье (место), Старинка (место), Буково жилье (поле).

Меньше всего диалектных слов, попавших в топонимию, характеризуют человека. Мне, например, встретились лишь слова: кержак - «раскольник»; варнак - «каторжник, бродяга». Так появились Кержацкие острова, речка Керженка, Варнацкая грива. Этот факт можно объяснить тем, что отношение к человеку в топонимах выражалось чаще всего через его имя или фамилию.

<p><emphasis><strong>Охота и рыболовство</strong></emphasis></p>

Нельзя представить сибиряка без охоты и рыбалки. Это не только увлечение: для многих жителей - это любимая профессия. Не случайно в топонимии имеется много слов, относящихся к ней: запор, заездок, езд - «рыбозаградительные сооружения»; морда - «рыбная ловушка»; чердак - «рыболовецкий снаряд»; плоха - «просека, где натягивают сеть на уток и сама сеть»; слопец - «род ловушки на мелких зверей»; сад, садок - «водоем, где хранится пойманная рыба»; лутик - «ловушки на зверьков, а также охотничьи участки»... Вот как рассказывает один из героев В. Колыхалова (роман «Дикие побеги») про рыбную ловлю в старые времена: «В этих местах раньше купец Радилов держал стреж-песок, невода. Пойманную рыбу... в «сад» садили: выбирали глубокие озера - пурлики с чистыми берегами. От невода живую рыбу переносили на холщовых носилках. И нельму и стерлядь в озера - «сады» садили». Недаром многие озера на севере Томской области называются: Садок, Садовное, Садовое. И другие топонимы с этими словами: Плошное веретье (от плоха), гора Путик, озеро Запорное, озеро Большой запор, Чердашное место (луг), Слопцов урман (лес), Мордачная избушка, Батькин заездок (место).

<p><emphasis><strong>А сибиряки говорят так...</strong></emphasis></p>

Есть в Новосибирской области село Садомное. Откуда же в Сибири такое название? От слова содом? Едва ли! Оказывается, происходит оно из известного всем слова сад, но образовано при помощи суффикса -овн. Сибиряки сочетание вн произносили раньше как мн, что и закрепилось в топонимии. (Сравните: произношэние слова деревня как деремня).

Непонятное даже для некоторых жителей Кожевниковского района Томской области название озера Крюшное (они его варьируют как Крюшино, Крюжино) происходит от слова крюк, только сочетание чн произносится ак шн. Озеро действительно очень кривое.

Топонимы - Китово болото, Китовский ручей - не имеют никакого отношения к киту, а являются производным от имени Тит, которое раньше произносилось как Кит.

Значит, только знание местного говора дает возможность правильно понять записанные у местных жителей такие названия болот, как Светное и Светошное, созданные на основе слова цвет, цветы.

Местное произношение иногда приводит к существенному изменению звукового облика топонима. Так, в названии населенного пункта Тиндирлинка трудно узнать тюркское слово киндерли - «крапивный», которое сначала стало названием реки - Киндерли, а потом перешло и на название населенного пункта. Т на месте к появилось также в связи с местным произношением. Селькупское Унджунак (устье ручья) стало звучать у русских как Вонжунак (смотрите; вутка, востров).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки