Язык жизни. Ненасильственное общение

В предыдущих четырех главах описывались четыре составляющих ННО: что мы наблюдаем, что чувствуем и в чем нуждаемся, а также о чем мы хотели бы попросить, чтобы сделать нашу жизнь лучше.

Теперь мы обращаемся от самовыражения к применению этих же четырех составляющих для того, чтобы услышать, что наблюдают и чувствуют другие, в чем они нуждаются и о чем просят. Эту часть процесса коммуникации мы называем эмпатическим принятием (или принятием с сопереживанием).

Две части ННО:

1. Высказываться честно.

2. Принимать высказывания других с эмпатией.

Присутствие: не делайте ничего, просто будьте

Эмпатия – это уважительное понимание того, что переживают другие. Китайский философ Чжуан-цзы утверждал, что для истинной эмпатии необходимо слушать всем своим существом: «Слушать только ушами – одно дело. Слушать с пониманием – другое. Но когда мы слушаем душой, то не ограничиваем себя ни ушами, ни умом.

Эмпатия – это опустошение ума и слушание всем своим существом.

Следовательно, нужно опустошение всех способностей. И когда мы их опустошили, тогда слушает все наше существо. Тогда мы непосредственно улавливаем то, что перед нами, и это нельзя услышать ушами или понять умом».

Эмпатия возникает лишь тогда, когда мы успешно отбрасываем все предвзятые мнения и суждения о других. Рожденный в Австрии израильский философ Мартин Бубер описывает эту способность к присутствию, которой требует от нас жизнь: «Несмотря на все общие черты, каждая ситуация жизни, подобно новорожденному младенцу, обладает собственным лицом, которое никогда не существовало прежде и никогда больше не появится. Она требует от вас реакции, которую нельзя подготовить заранее. В этой реакции не должно быть прошлого. Она требует присутствия и ответственности, она требует вас».

Спросите, прежде чем предложить совет или утешение.

Нелегко сохранять присутствие, которого требует эмпатия. «Уделять внимание страждущему – способность очень редкая и сложная. Это почти чудо. Это и есть чудо, – пишет французский философ Симона Вейль. – Почти все, кто думает, будто обладает этой способностью, на самом деле не имеют ее».

Вместо эмпатии мы часто склонны предлагать советы или утешение и объяснять собственную позицию и чувства. Что же касается эмпатии, она требует, чтобы мы полностью сосредоточились на том, что хочет выразить другой человек. Мы предоставляем другим необходимое им время и место, чтобы они полностью выразили себя и чувствовали себя понятыми. Есть буддийское изречение, которое метко описывает эту способность: «Не делай ничего, просто будь».

Если люди нуждаются в сопереживании, то они часто испытывают раздражение, когда нам кажется, будто они хотят утешения или сугубо практического совета. Моя дочь преподала мне урок, и я научился сначала выяснять, нужны ли советы или утешения, и лишь потом высказывать их. Однажды она взглянула в зеркало и сказала: «Я страшная как свинья».

«Ты прекраснейшее создание, которое Бог когда-либо создавал на этой земле!» – объявил я. «Да ну, папа!» – воскликнула она, раздраженно взглянув на меня, и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Позже я выяснил, что она хотела немного эмпатии. Вместо несвоевременного утешения я мог спросить: «Тебе не нравится, как ты сегодня выглядишь?»

Моя подруга Холли Хамфри выделила несколько распространенных моделей поведения, которые не дают нам в достаточной мере присутствовать и устанавливать эмпатические связи с людьми. Вот примеры:

• Совет: «Я думаю, тебе нужно…» «Как же могло случиться, что ты не…?»

• Соревнование: «Да это просто мелочь, ты послушай, что случилось со мной!»

• Поучение: «Ты можешь извлечь из этого очень ценный урок, если просто…»

• Утешение: «Проблема не в тебе, ты сделал все возможное».

• Рассказ о собственном опыте: «Вот, помню, у меня когда-то…»

• Подавление чужих эмоций: «Веселее, не вешай нос».

• Проявление сочувствия: «О, бедняга…»

• Выспрашивание: «Когда это началось?»

• Объяснения: «Я позвонил бы, но…»

• Исправление: «На самом деле все было не так».

Раввин Гарольд Кушнер в своей книге «Когда с хорошими людьми случаются плохие вещи»[9] рассказывает, как больно ему было, когда умирал его сын, а другие говорили то, что – по их мнению – могло утешить. Еще больнее было осознать, что он сам двадцать лет говорил то же самое, утешая людей в подобных ситуациях!