Язык жизни. Ненасильственное общение

Давайте рассмотрим два варианта развития ситуации. Джек говорит своей подруге Джейн: «Мне одиноко. Я хотел бы, чтобы ты провела этот вечер со мной». Это просьба или требование? Ответ заключается в том, что мы этого не знаем, пока не увидим реакцию Джека на отказ Джейн.

Если в ответ на отказ звучит критика или осуждение, то это было требование.

Предположим, Джейн отвечает: «Я так устала! Если тебе нужна компания, почему бы не пригласить кого-нибудь другого?» Если вслед за этим Джек говорит: «Ну конечно, это твой типичный эгоизм!», то его просьба на самом деле была требованием. Он не посочувствовал уставшей Джейн, а обвинил ее.

Давайте проанализируем другой сценарий:

Джек: Мне одиноко. Я хотел бы, чтобы ты провела этот вечер со мной.

Джейн: Я так устала! Если тебе нужна компания, почему бы не пригласить кого-нибудь другого?

Джек (молча отворачивается).

Джейн (чувствуя, что он расстроен): Что-то не так?

Джек: Все в порядке.

Джейн: Джек, что-то не так, я же чувствую. Что случилось?

Джек: Ты ведь знаешь, как мне одиноко. Если бы ты любила меня по-настоящему, то провела бы вечер со мной.

Если собеседнику в ответ на его отказ навязывают чувство вины, то это было требование.

И снова вместо того, чтобы посочувствовать, Джек истолковывает ответ Джейн в том смысле, что она его не любит и отталкивает. Чем чаще мы интерпретируем несогласие как отторжение, тем выше вероятность того, что наши просьбы будут восприниматься как требования.

Так создается самосбывающееся пророчество, ведь чем больше требований слышат люди, тем меньше им нравится быть рядом с нами.

Если в ответ на отказ человек проявляет понимание по отношению к собеседнику, тогда это была просьба.

Мы бы поняли, что просьба Джека действительно была просьбой, а не требованием, если бы его ответ Джейн содержал уважительное признание ее чувств и потребностей. Например: «Джейн, так ты выбилась из сил и хотела бы вечером отдохнуть?» Мы можем помочь другим верить, что наши слова являются просьбой, а не требованием. Для этого нужно упомянуть, что выполнение просьбы нужно нам только в том случае, если человек сделает это по собственному желанию. Мы можем спросить: «Не хочешь ли ты накрыть на стол?» Это лучше, чем просто сказать: «Накрой, пожалуйста, на стол». Однако самый убедительный способ показать, что от нас исходит именно просьба, а не требование, — с пониманием относиться к людям, когда они не соглашаются.

Наша реакция на отказ показывает, была ли то просьба или требование с нашей стороны. Если мы готовы с пониманием отнестись к тому, что не позволяет человеку выполнить наши пожелания, тогда это, по определению, просьба, а не требование. Когда мы выбираем просить, а не требовать, это не означает, что мы сдаемся, когда кто-то отказывается. Это лишь означает, что мы не начинаем убеждать человека, пока не отнесемся с пониманием к тому, что не дало ему согласиться.

Определение наших целей, когда мы просим

Искреннее выражение просьб также требует осознания нашей цели. Если наша цель заключается лишь в изменении других людей и их поведения или в том, чтобы все было по-нашему, тогда ННО не подойдет. Этот процесс разработан для тех, кто хотел бы, чтобы другие изменялись и реагировали, но лишь в том случае, если они выберут этот путь по собственной воле и с сопереживанием. Цель ННО — установление отношений, основанных на честности и эмпатии.

Наша цель — отношения, основанные на честности и эмпатии.

Когда другие верят, что для нас важнее всего качество отношений и что мы хотим, чтобы этот процесс удовлетворил потребности всех участников, они могут доверять нам и воспринимать наши просьбы именно как просьбы, а не завуалированные требования.

Осознание этой цели тяжело сохранять, особенно родителям, преподавателям, менеджерам и другим людям, чья деятельность заключается в том, чтобы оказывать влияние и добиваться определенного поведения. Одна мама, вернувшись с обеденного перерыва на семинар, объявила: «Маршалл, я сходила домой и попыталась. Ничего не получилось». Я попросил ее описать, что она сделала.

«Я пошла домой и выразила свои чувства и потребности именно таким образом, как мы тренировались. Я не критиковала сына и не высказывала своих суждений о нем. Я просто сказала: “Послушай, если ты говорил, что выполнишь работу, а потом я вижу, что она не выполнена, я чувствую сильное разочарование. Приходя домой, я хочу видеть, что все в порядке и твои обязанности выполнены”. Потом я выразила просьбу: я сказала ему, чтобы он немедленно прибрался».

— Кажется, вы ясно высказали все составляющие, — заметил я. — И что же произошло?

— Он не выполнил мою просьбу.

— И что потом?