Ибица круглые сутки

чек, шмоток, швыряли бабки направо и налево. В конце концов их взяли с поличным. Говорят, у них было десять кило кокса или около того. Достаточно для того, чтобы закрыть их лет на двадцать.

Грант с облегчением улыбнулся и спустился вниз к Коннору.

– Ну что, –спросил Коннор, –тебе удалось скормить им байку о родителях, щедро отстегнувших тебе на ресторан?

– Да, проглотили и не поморщились.

– Чему ты улыбаешься?

– Дэкс рассказал мне про Серлей.

– Ублюдок! Я сам хотел тебе рассказать. Здорово, правда?

– Думаю, да. В конце концов, они не знают ни меня, ни Шаффа, так что даже если начнут говорить… да и доказательств никаких нет.

– Вот именно. И теперь можно не опасаться, что они приедут сюда в ближайшие несколько лет –мы к тому времени успеем сколотить состояние и выйти на пенсию, если повезет.

– Я выпью за это.

– Я тоже. Я пожалуй, скажу тост.

Машина Лео сверкала как никогда. Коннор подошел и встал с ней рядом, Люк бросил ему микрофон. Коннор поднял вверх бокал с шампанским.

– Друзья, попрошу минуточку внимания. –Постепенно все умолкли. –Для начала спасибо,что пришли на открытие «Автомойки». –Раздались приветственные крики и свист. –Спасибо, спасибо. Но прежде чем я официально объявлю об открытии, хочу сказать еще несколько слов. Я мог бы говорить очень долго, но обещаю, что не стану делать этого, потому что очень многое может быть сказано о тех людях, которые помогли нам воплотить эту мечту, –он посмотрел на Катю, –или о тех, которые помогли понять, что она у нас есть. Думаю, мы с Грантом всем обязаны этим двум людям, и большинство из нас знают, кто они. Поэтому я скажу коротко. –Коннор поднял бокал. –За отсутствующих друзей.

Все повторили тост, еще раз разразились приветственными криками, и заиграла музыка. Холли поцеловала Коннора и исчезла в толпе. Коннор взял Катю за руку и вошел с ней в пустое кафе.

Обеденный зал и кухни еще не были закончены. Коннор подошел к недавно установленной барной стойке и налил себе и Кате по стаканчику. На полке, на видном месте, красовались три фотографии в рамках –на одной был Лео, на другой –Шафф, на третьей –вся их прошлогодняя компания.

Взгляд Кати ненадолго задержался на снимке ее умершего мужа.

–Он был потрясающим человеком. –Коннор протянул ей бокал. –Но думаю, ты знаешь это.

Я обещал ему, что как-нибудь выпью в его честь. Составишь мне компанию? Они выпили за Лео.

– Ему бы понравилось здесь, Коннор. Он бы гордился тобой.

Коннор почувствовал, что его глаза увлажнились.

– Спасибо.

Катя заглянула в сумку, которую прихватила с собой из машины.

– Он просил передать это тебе, но только когда я буду уверена, что ты собираешься остаться на Ибице. Поэтому я и не отдала это после его похорон, тогда Кайла только арестовали, и все еще висело в воздухе.

– Особенно его вилла, –улыбнулся Коннор.

– А когда ты рассказал мне об этом месте, –продолжила Катя, –я решила подождать до открытия.

Она вытащила большую игрушечную модель лондонского двухэтажного автобуса. На боку была прикреплена металлическая пластинка с гравировкой. Коннор прочел текст и улыбнулся. Он обнял Катю и незаметно смахнул непрошеную слезу.

– Спасибо. Шафф тоже был бы благодарен за такие слова.

– Думаю, он частично повлиял на их выбор.

– Лео всегда умел свести все воедино. Катя улыбнулась.– Я спросила, не хочет ли он, чтобы эти слова написали на его могильном камне. Он ответил, –Катя изобразила голос Лео, –«Э, женщина, там их никто не прочтет. А Коннор найдет способ донести их до людей».

– Насчет всего человечества пока гарантии дать не могу, но, думаю, кое-кто к нам будет заглядывать.

Он взял автобус и поставил его рядом с фотографией Лео. Потом еще раз прочел слова на пластинке.

Моему дорогому другу Коннору.
Уверен я, счастливец только тот,
Кто как последний день сегодняшний живет.
Тогда спокойно может он сказать:
-Будь завтра хоть потоп,
я жизнь успел узнать!
Джон Драйден, 1631-1700