Ибо не ведают, что творят

Сколько мы читали и видели отличных фильмов о мафии! Главным образом итальянской. Но ведь там была не только мафия – там было государство, правительство, там были герои, которые отважно боролись с разными мафиози! А у нас? Нам просто не приходило в голову, что мафия у нас – у власти! Мафия государственная у нас – В ЗАКОНЕ. А против нее если и выступает кто-то, то – наивные одиночки. Которых даже не всегда нужно приканчивать. Достаточно просто ЗАМОЛЧАТЬ. Ведь все рычаги, вообще ВСЕ в руках у нашей ГОСУДАРСТВЕННОЙ МАФИИ, членам которой глубоко наплевать на жизнь «простых граждан». И важно СВОЕ. И заботятся они О СВОИХ. Все очень просто на самом деле. И ничего не меняется. Потому что в нашей стране ТАК ПРИНЯТО.

Что же касается «Предательства в законе», то получилась все же не моя книга, а наскоро слепленный детектив из кусков моей книги. Да еще с отвратительнейшей обложкой. Нельзя поддаваться «хозяевам» даже по мелочи! – еще раз убедился я. Но «Презентацию» они, разумеется, так и не переиздали. А заявку, которую я им дал аж на семь своих рукописей, видимо, просто выбросили. «Не свой».

Qui bono – «Кому на пользу?»

Вспоминая долгий свой путь, тернистую дорогу, которая пока еще так и не привела меня к публикации большей части того, что написал – с желанием не прославиться вовсе и не разбогатеть, а – поделиться с людьми своим опытом, размышлениями, и, может быть, кому-то помочь, – вспоминая и осмысливая свою писательскую судьбу, думаю:

– Кому было бы плохо, если бы в 1968-м году вышла в журнале «Новый мир», руководимом А.Твардовским, моя повесть «Переполох»? Ведь речь там шла о достоинстве человеческом, о справедливости, об унизительности и нерациональности лжи, о ценности человеческой личности, а не о чем-то плохом и вредном. И ведь повесть была одобрена самим Твардовским, всей редколлегией «Нового мира», творческой элитой Москвы – режиссерами театров, кино… Повесть моя была ПОНЯТА. И все-таки ее не пустили. Кому же она была НЕ на пользу?

Ну, хорошо, мой так и не опубликованный роман «Обязательно завтра» остался рецензентами журналов и издательств непонятым, ладно. У них было другое мнение о наших проблемах, а особенно об эротике.

Но кого не устраивал выход «Высшей меры» в «Литературной газете» в 1976-м году? Ведь она была фактически ОДОБРЕНА всеми, кто ее читал. Речь в ней шла о необходимости соблюдать закон, о мерзости лжи и насилия, об ответственности людей за свое дело, о внимательности к судьбам других… О верности советским идеалам, а вовсе не против них! И все-таки Ваксберг и Чаковский поставили ей заслон. Кому это было выгодно?

Я уж не говорю о «Ростовской элегии», которая не вышла из печати в 1975-м году по вине лишь одного человека, который фактически ее не прочитал, потерял 17 страниц, а перед тем всех обнадежил.

– Кто организовал явное, подлое, трусливое замалчивание «Пирамиды» в 1987-1988 годах? Ведь теперь-то ни для кого не секрет, что это было несправедливо, что широкое обсуждение ее могло бы помочь улучшению состояния правоохранительной системы в нашей стране, а замалчивание – только ухудшило ее! Ведь даже в Верховном Суде СССР «Пирамида» была рекомендована для чтения работникам советской юстиции! Мне ведь даже была вручена «премия МВД» за эту повесть… И меня во столько мест приглашали на выступления в связи с «Пирамидой»! Хотя, как уже сказано, не от редакции журнала… Но КТО же все-таки был заинтересован в ЗАМАЛЧИВАНИИ ее в органах массовой информации? Первый зам? Думаю, что все же не он…

– КТО отгонял упорнейшим образом тот самый «бронетранспортер Судьбы», который подкатывал к дверям сначала моей комнаты в коммуналке, а потом и квартиры? Кто запрещал, запрещал, не пускал?

КТО? И ЗАЧЕМ? КОМУ это было выгодно?

Понимаю, какой шум поднимется и по выходе этой книги, если мне удастся ее, несмотря ни на что, опубликовать, а ИМ не удастся ее наглухо замолчать! Так и слышу:

– Неблагодарный! Злопамятный! Его печатали, а он! Ему все же предоставляли страницы для сомнительных опусов, а он! Авторское самолюбие болезненное! Ущемленность! Личные обиды! Неблагодарный, склочный, злопамятный! Правильно было сказано, что его – никак!