ИЧЖ— 9 (СИ)

Салах не расслаблялся. Жареные семена яростника добавили ему недостающей дерзости и артистизма. Заговоренная кираса прикрыла плоть, а многочисленные амулеты — душу. Он и сейчас чувствовал как вшитый под кожу алмаз щедро тратит силу освятившей его богини жизни и буквально из фарша восстанавливает разрушенную печень. Но особой радости это не добавляло.

Уже звенел на шее астральный поводок и тяжелая поступь его господина грохотом отдавалось в голове. Репутация — это такая вещь, что ни один бог не оставит ее на самотек. Позор униженного раба лег грязным пятном на черную карму Высшего. И он неторопливо шел сквозь миры. Шел, чтобы решить вопрос с подставившим его слугой и тем, кто нанес обиду ему лично…

* * *

Высокий кристаллоид не очень внятно синтезировал небесную речь. Тонкие пластины внешних динамиков дребезжали, съедая шипящие звуки. Вот он бережно слевитировал на наш стол золотое блюдо, богато украшенное камнями и филигранной резьбой.

— Подарок от моего господина, Высшего Алур-Дай-Син-Поле, создателя шестнадцати листов, уничтожителя двадцати семи листов и одной малой ветви, а ныне — мастера боголова.

Разумный из свиты Высшего слегка притушил сияние головного кристалла, что было эквивалентом неглубокого поклона.

— Господин сожалеет о проступке своего раба и не держит на вас зла. На словах же просил передать…

Кристаллоид перестроил звуковую мембрану на басы и загремел инфернальными нотками:

— Если я так поступаю со своими — подумай, что я делаю с врагами?

Слуга эффектно сдернул шелковый платок прикрывающий содержимое блюда.

— Камнееда мне в туннель… — ошарашенно прошептал Дурин, роняя на тарелку недоеденную птичью ножку.

— Да уж… — невольно согласился я.

Среди тонкой золотой резьбы покоилась оторванная голова толстощекого торговца. Лицо изрыто глубокими язвами, из которых щедро сочится гной и сукровица. Под кожей шевелятся толстые черви. Жирные мухи семенят по открытым ранам и откладывают целые поляны белоснежных яиц. Из слепо распахнутых глаз медленно текут слезы, внутри залитых кровью белков видны свернувшиеся комками черви.

— Убей меня… — прошептала вдруг голова, вытолкнув черным языком клубок чего-то шевелящегося и влажного.

— Задери меня Хаос! — шарахнулся назад Авось. едва не заваливаясь вместе со стулом.

Сиреневый лишь осуждающе покачал головой, ну а впечатлительной фейки, слава Творцу, рядом не было.

— Серьезное предупреждение… — оценил подарок Элкил, глядя в спину удаляющемуся кристаллоиду, и без особой надежды навешивая на него сигнальную метку.

— Мерзость! — подытожил я и аккуратным порталом отправил содержимое по привычному адресу.

Туннельная Лоза давно теребит мне нерв, требуя свежой божатины. У нее сейчас активный период роста. Каким-то образом обойдя мой прямой запрет, лоза пробилась одним ростком на верхние подземные уровни восьмидесятого. Пугливые шахтеры мгновенно опознали в ней Тот Самый Ужас Глубин и поступили по привычному шаблону — принесли ему в жертву самого хилого из своей компании.

Полуразумный вьюн халяву оценил и укутал копателей своим благословением. Растение укрепляло своды на их пути, гоняло остатки отощавших крыс и выводило на рудные узлы. Симбиоз двух форм жизни состоялся, схема расползлась по ярусу. Вьюн оказался неприхотлив. Первый, кто догадался принести ему напитанного силой сотворенного мяса, получил все тот же стандартный листик на грудь. Д-да, так тоже можно было…

Сотрудничество все укреплялось и лоза вновь позволила себе рост — на этот раз вниз. Где и встретила противника по плечу. Слуги Хаоса попутали корни вьюна с корнями Древа и объявили ему тотальный геноцид. Так что под нашими ногами вовсю шла невидимая война. Лоза косплеила Древо и требовала ресурсов, Хаос плодил новых бойцов для уничтожения свежих побегов.

Заклинание телепортации слизнуло с блюда чумную плоть, а заодно и пару микрон золотой поверхности. Блюдо засверкало свежим срезом, глубокая спираль резьбы притягивала взгляд.

— Мой бог, какая красота! — выпорхнувшая из своего скворечника феечка зависла над блюдом и уставилась на него синими сапфирами глаз. — Боже, как же я хороша! Как прекрасно мое лицо… как идеальны губы… каков из-ги-б бро-в-е-й…

Речь фейки затягивалась, взгляд затуманился. Крылья взмахивали все медленнее, словно летунья попала в вязкую лужу. Крохотная фигурка начала заваливаться на блюдо, где мастерски нанесенный узор уже пришел в движение и водоворотом затягивал в себя витающие в таверне дым и мелкую пыль.

Рванувшийся от Элкила поток силы смял золотое блюдо в килограммовый комок золота. Стеклянным крошевом рассыпались драгоценные камни инкрустации, с облегченным стоном высвободилась из артефактного носителя заключенная в него душа. Очнувшаяся фейка яростно захлопала крыльями, испуганно взлетела под потолок и уж оттуда спланировала на мое плечо. По ее мнению — самое безопасное место во вселенной Древа. Естественно — за исключением плеча прекрасного Престола.

— Хорошая попытка, — профессионально оценил происшествие Элкил. — Лаит, не верь словам, суди по делам. Ты завел себе сильного врага. Оно того стоило?