Ида

Колдун погнал Иду там, где нет людей: через поля, через леса, мимо деревень, но не по деревенским улицам. Если бы она бежала по дороге, то на нее обратили бы внимание человек сто, а то и больше. Одинокая девица в свадебном платье бежит, ни на кого не глядя, да, быстро бы остановили. Хотя бы ради того, чтобы узнать, не случилось ли у девушки что-то.

Нет, кукловод дал ей простор и скрыл от взоров. И Ида продолжала бежать в никуда. Бежала, бежала и бежала, сильно сократив дорогу, потому что промчалась почти всю округу Трикст насквозь, что и выгадало ей время и расстояние. А дальше… Дальше колдун отпустил ее. И когда девушка остановила свой «полет», то упала замертво.

— Какая хитрая на выдумки тварь, — зло сплюнул Виш. — Еще и поиздевался. Лети, Ласточка. Мразь.

— Почему ты ругаешься? — спросила Ида.

— Он заставил тебя бежать от Фелита до Давра, — глухо ответил Виш. — Твое сердечко не выдержало, ничье бы не выдержало. Оно должно было остановиться много раньше, но кукловод вел свою куклу подальше от будущих поисков. Как только он отпустил, ты остановилась и… всё. Вот так оно было. Потом тебя нашли на дороге и похоронили в безымянной могиле. Всё, что о тебе осталось, это запись в книге смотрителя кладбища да памятник на кладбище Фелита. А счастье… — голос ведьмака сорвался. Он прочистил горло и закончил: — А счастье оказалось лишь фальшивыми крыльями.

Мужчина вновь отвернулся. Ему было безумно жалко эту невысокую хрупкую девочку с хорошеньким кукольным личиком. Вновь вспомнилось описание, которое ей дал старик — бывший хозяин гостевого дома. Легкая, шаловливая, смешливая такая девочка, и вправду ласточка.

Именно такой она и мчалась на своих резвых ножках до полного изнеможения. Именно такой и умерла, с верой в свое короткое счастье. Яркая звездочка, мелькнувшая на небосклоне. Мелькнула и растаяла, как предрассветный туман. Канула в небытие, пока мразь с фантазией ни решила снова достать из сундука свою куклу и сыграть новую игру. А ее возлюбленный…

Отчего-то злость на Андела сейчас оказалась даже сильней, чем злость на колдуна и Малису. Первый выполнял заказ, вторая боролась за свою любовь, как могла. А Андел не мог не понимать, не мог не подозревать! Предал, он попросту предал свою Ласточку. Именно его любовь довела ее до смерти на дороге и безымянной могилы. Это он бросил одну девушку ради другой, он обидел, а расплатилась Ида.

Желание отправиться в столицу прямо сейчас оказалось неожиданно сильным. Виш тряхнул головой, останавливая себя, и посмотрел на девушку. Она сидела у огня, обняв колени руками. Тоненькая, беззащитная, трогательная…

— Защитница, — прошептал Виш, вспоминая прошедший день, и улыбнулся. Однако тут же подумал о двух телах, оставшихся в заброшенном доме, и улыбка превратилась в кривоватую усмешку. Беззащитной Ида точно не была, но это не мешало ей оставаться трогательной.

Мужчина вернулся к костру, сел рядом с девушкой и опять обнял ее за плечи. Ида доверчиво прижалась к нему, и они затихли, глядя в жаркую сердцевину пламени. О чем думала девушка, Виш не знал. Возможно, ни о чем не думала, а может, опять ловила обрывки своих воспоминаний. Или же размышляла о своей смерти.

— Надо отдохнуть перед дорогой, — сказал Виш, поглаживая девушку по плечу. — Ложись, девонька, поспи. Может, во сне вспомнишь еще что-то.

— А ты? — поглядев на него, спросила Ида.

— И я посплю, мне тоже нужен отдых, — улыбнулся ведьмак.

— Можно я останусь рядом с тобой?

— Хорошо, — пожал плечами мужчина. — Давай ляжем вместе.

Иллис, лежавший спиной к своим спутникам, смотрел в темноту широко распахнутыми глазами. Он не хотел показывать своим спутникам, что подслушал их разговор, но не мог о нем не думать. И в эту минуту юноша, страдая от жалости к Иде, думал, что сделает всё, чтобы помочь найти того, кто сотворил всё это. Ну не может он ходить, дышать и продолжать творить свои черные дела! Пусть не завтра, но возмездие придет, не может быть иначе. Не может!

— Не может, — шепнул Иллис и закрыл глаза.

Глава 20

Столица встречала приезжих кричащей роскошью богатых кварталов и серой убогостью окраин, но что первое, что второе, оставалось вне пределов видимости гостя Имари, пересекавшего Въездные ворота. Ворот не было очень и очень давно, а название осталось. Откуда бы ни ехал путник, в город он попадал через предместье «Въездные ворота».

Имарийцы знали иные пути, но гость столицы начинал с ней знакомство именно отсюда. Предместье было ярким и цветущим, оно радовало глаз и готовило к чему-то восхитительному. Дорога была выложена ровными широкими каменными плитами, стыки между которыми были заделаны, и экипажи катились без тряски. Это было приятно. Как было приятно смотреть на высокие литые фонари, украшенные витым орнаментом.