Идальго

А вот кое-что другое (поменьше и послабее) у них уже пошло в приличную серию: «простенькие» турбины на четыреста киловатт. К ним можно было приделать и редуктор попроще, для которого шестерни вообще просто отливались и потом «дорабатывались напильником», в результате чего получался судовой движок на шесть сотен лошадок. А чем такой движок лучше обычной паровой машины с поршнем, мне товарищи сами объяснили: у паровоза КПД в районе шести процентов, а у турбины — уже под тридцать, поэтому судну на тот же путь топлива понадобится впятеро меньше. А это — уже хорошо, и тем более хорошо, что в Усть-Луге на стапелях стояли уже пять корабликов поменьше, чем нержавеющие баркентины, причем собираемые их самой обыкновенной стали. Тоже из листов в шестнадцать миллиметров обшивка на них делалась, а сами кораблики были длиной меньше полусотни метров. И на них были заготовлены места для установки шести орудийных башен — а если на такие кораблики поставить по паре турбодвижков, то они, пожалуй, на одной заправке топливом смогут и Атлантику пересечь.

Вот только пушечки калибром в вершок (а, точнее, в сорок пять миллиметров) без управления со стороны железяки много настрелять сумеют — и я решил, что для таких корабликов оружие все же нужно посолиднее. Вспомнил прочитанные книжки, подумал немного — и на «паровозном заводе» приступил к изготовлению совершенно неавтоматической пушки вдвое большего калибра. И первую (с простым, а не составным стволом длиной в метр) удалось изготовить уже в начале июля. Но эту пушку я вообще тиражировать не собирался, ее использовал исключительно для тестирования новых снарядов. И тесты показали, что такой снаряд — если он все же сможет попасть по вражескому кораблю — потопит врага с первого же попадания. Ну, скорее всего потопит — потому что сруб из десятидюймовых брусьев он если не превращал в щепки, то гарантированно разбирал на отдельные деревяхи.

Произведенным эффектом я остался доволен, рассказал военным инженерам как делать составные пушечные стволы и отправил их в казенную деревню Любимовку с поручением выстроить возле «Ярославской казенной сухопутной дороги» новый пушечный завод. В качестве плановой задачи я для них поставил запуск завода следующей весной, а за пуск его осенью посулил отдельные (и очень приличные) плюшки. Что же касается строителей, то я сделал запрос в канцелярию Чернышёва на выделение саперного батальона и двух пехотных полков, и отдельно (властью, данной мне императором) распорядился окрестных крестьян на простые работы мобилизовать. Это было не особенно сложно, почти все окрестные деревни и села были казенными, а там народ понимал туго: задание руководства не выполнишь — пойдешь рекрутом в армию…

Ну а сам занимался в основном тем, что обучал молодых офицеров. Математике обучал и физике: тех знаний, которые они получали в военных училищах, для инженерной работы все же им не хватало. Хотя и моих знаний для такой работы было явно недостаточно, но тут уже инженеры нынешние «полировали» слушателей «инженерного училища». А вот училище железнодорожное приказом Бенкендорфа было переведено в Москву.

Ну а Маша — она ведь не была «королевских кровей», на самом деле она была всего лишь дочерью безземельного дворянина, содержащего семью «на одну зарплату» и это помогало ей общению с простым людом, поскольку себя она никогда не ставила выше их. То есть все же разница в положении ее и какой-нибудь деревенской девки была велика, но жена не считала это чем-то особенно важным — а потому (и, вероятно, со скуки) начала обучать обслуживающих нас девиц простым наукам. Сначала обучила всех грамоте, потом стала арифметике обучать, книжки их заставляла читать, стихи наизусть выучивать. А к осени тридцать седьмого вообще организовала в Подольске школу для девочек, и все девочки от семи до двенадцати лет в городе были обязаны эту школу посещать. В качестве приманки молодежи она постановила всех учениц кормить обедом бесплатно, так что и родители их особо возражать против обучения чад не стали.

Мы с Машей посидели, пообсуждали всякое — и составили программу обучения для первых четырех классов школы. И лично я не помнил, чтобы в числе предметов у меня в школе была музыка, но Маша настояла — и оказалось, что с учителями этой самой музыки в городе вообще проблем нет. То есть если есть деньги на зарплату таким учителям… учительницам: практически все жены работающих здесь специалистов сами музыке обучались в молодости и в принципе были не против знания свои применить, тем более получая за это какие-то деньги. Думаю, что хрен бы они где-либо еще возжелали (и даже за большие деньги) браться за обучение мужицких детей — но сейчас действительно религия играла огромную роль. А о том, что наш брак явилась благословить сама дева Мария, знали вообще все — и если Мария Давыдовна считает, что детей учить нужно, то наверняка же не сама она это придумала…