Идальго

А дворяне, во Франции не квартировавшие, решили, что и они ничем не хуже боевых офицеров и стали массово скупать импортные предметы роскоши — их которых по каким-то причинам восемьдесят процентов составляли… вина. И к двадцать пятому году внешний долг — несмотря на то, что около сорока миллионов старых долгов было уже погашено — достиг ста миллионов. При размере госбюджета четыреста миллионов.

Но засада тут была в том, что бюджет считался в «ассигнациях», а долг — исключительно в «серебре», и если пересчитать даже по официальному курсу серебра к бумажкам, то получалось, что страна задолжала иностранцам полный годовой бюджет. И Егор Францевич искренне считал, что Александр (который цари) просто «самоустранился», поняв, что он просто загнал державу в долговую кабалу навеки. Причем он считал, что скорее всего он просто «притворился мертвым» — но это, я думаю, были личные тараканы министра финансов.

Ну а при Николае все пошло по нарастающей: к дворянам к процессу траты русских денег за границей присоединились отечественные промышленники. То есть они шампанского телегами все же чаще не покупали, а закупали «новейшие технологии», но за оборудование, станки и «ценных иностранных специалистов» платили или русскими рублями, или — чаще — взятыми в иностранных же банках кредитами. Но и тут было мне непонятно: иностранцы русским частникам кредита давали исключительно под гарантии государства, а государство почему-то эти гарантии давало практически всегда…

Хуже всего было то, что государство финансовые гарантии отечественным промышленником давало, а вот их устные «гарантии» государству не исполнялись вообще никогда: иностранцы в Россию отправляли сильно устаревшее оборудование, а «ценные специалисты» в основном оказывались шарлатанами — и производимая ими продукция спроса не находила. А потому производство сокращалось, в двадцать пятом в России чугуна произвели почти вдвое меньше, чем в десятом. И даже военное ведомство было вынуждено очень многое приобретать у иностранцев, увеличивая внешний долг. Так что к тридцатому году он — долг этот внешний — составлял уже то пятьдесят миллионов рублей.

Вероятно, Егор Францевич был со мной так откровенен и из-за того, что с моим появлением рост внешнего долга прекратился: Россия по крайней мере перестало «железо» за границей покупать. И стала даже кое-что продавать, принося казне довольно приличные деньги. Хотя все равно на постройку того же Донецкого завода (точнее, двух первых домн) все же пришлось у иностранцев взять заём на пару миллионов, но по нему Канкрин уже успел рассчитаться и дальше видел в металлургических заводах лишь источник постоянно растущих доходов. А я, внимательно проанализировав его рассказы, решил, что мне удалось кое-что еще в отечественную экономику привнести: Николая стали неинтересны «иностранные инвестиции», поскольку сейчас по крайней мере тяжелая промышленность стала расти за счет «внутренних резервов». А казна стала пополняться уже и за счет доходов от полностью «государственных предприятий», из которых уже не требовалось изымать больше половины денег на прокорм «эффективных собственников». Впрочем, доводить до министра финансов эти мои соображения я не стал…

Генератор для демонстрации царю электрических ламп был сделан почти такой же, как и тот, который за яхте стоял. То есть мощностью киловатт так в двадцать (хотя размером он получился раза в два больше «оригинального»). И вот с помощью такого генератора (уже второго) я продемонстрировал другим уже офицерам из «горного департамента» электросварку. Про электросварку я знал не особо много, но у нас на даче сварочный аппарат имелся и я даже с отцом как-то его ремонтировал, будучи еще школьником. Так что «горняки» по моим эскизам изготовили трансформатор, все прочее нужное оборудование (и даже маску с почти черным кобальтовым стеклом) — и я им показал «класс».

То есть показал, что дугой вполне можно сварить друг с другом два куска металла. Или один кусок с загнутыми краями — и вот именно последним офицеры и были озабочены. Потому что в Арзамасе уже научились катать стальной лист толщиной в одну линию, а я очень подробно расписал парням, что из такого листа можно сделать. Ну, судя по тому, что мне эти товарищи приволоки где-то в конце июня, расписал я не совсем понятно, пришлось заново все рассказывать — но уже сделанное я все же выкидывать не стал. А сделали они одну очень простую вещь: дюймовую водопроводную трубу.