Идеаль

Он попытался встать, но оказалось, что ноги у него от щиколоток до бедер обмотаны веревкой, как ковровый рулон в магазине. Он скосил глаза: мистер Нуль продолжал улыбаться, и тень на губе от его вздернутого носа то удлинялась, то укорачивалась с раскачиванием лампы над головой. Но улыбка не могла скрыть того, что мистер Нуль сейчас чем-то раздосадован, огорчен и в то же время, как ни странно, отчего-то испытывает облегчение.

– Боже ж ты мой, – проговорил он, – ну, ты и спал! Просто как мертвец.

И коротко хохотнул. Лицо у него было все в складках, под глазами огромные серые мешки, точно подвешенные за копытца серые тушки.

– Какого черта мне спутали ноги? – спросил Питер Вагнер.

Руки мистера Нуля вцепились одна в другую и стали лихорадочно щелкать костяшками.

– А-а, ты об этом. – Он пожал плечами. Закатив глаза, он попытался придумать какое-нибудь подходящее объяснение, но не сумел и так и остался сидеть с закаченными глазами и склоненной набок головой, будто святой на средневековом полотне. Питер Вагнер уперся обеими руками, сел, спустил с койки ноги и стал разматывать веревку. На мистера Нуля он не смотрел, но всем существом вслушивался, не появятся ли признаки того, что мистер Нуль намерен помешать ему распутать ноги. Мистер Нуль не шелохнулся. Питер Вагнер встал и, покачнувшись, хотел было опереться на стол.

– Не прикасайтесь к угрям! – быстро и как бы непроизвольно предостерег его мистер Нуль.

Питер Вагнер спохватился и успел вовремя отдернуть руку. Страх пронзил его. Угри были подсоединены параллельно, как лампочки. Тронь одного, и они все вместе трахнут по тебе таким разрядом, что хватит осветить в течение нескольких минут все Западное побережье. Но когда первый, животный страх прошел, он вспомнил свою недавнюю попытку самоубийства и понял во внезапном озарении, что перед ним идеальный инструмент: толчок, вспышка, запах горелого мяса, который он, наверно, уже не почувствует, и – Ничто. Он хмуро ухмыльнулся и снова протянул руку к угрям. Но при этом он случайно поднял взгляд. Мистер Нуль сидел, подавшись вперед и вбок, обеими руками крепко прикрыв глаза – только левый все равно настороженно выглядывал между пальцев.

– Так ты этого хочешь! – воскликнул Питер Вагнер изумленно и не без обиды.

– Вовсе нет! – возразил мистер Нуль, с такой поспешностью принимая позу невинно оскорбленного, что едва не свалился со стула. – Я ведь тебя предостерег, верно? Разве не я тебе сказал…

Но Питера Вагнера он не обманул.

– Ты же со мной даже незнаком! – Он едва не плакал. – А хочешь моей смерти. Вытащили человека из этого дерьмового океана, я только зря время из-за вас потратил и столько неудобств претерпел, а теперь вы еще хотите меня убить этими дерьмовыми угрями? – Он вдруг разозлился. Сжал кулаки, грозное оружие, как он знал по опыту. – Нечестно это, черт бы вас всех подрал! – сердито сказал он. – Человек ведь я.

Эти слова возымели на мистера Нуля могучее действие. Слезы потоками заструились по его щекам, костяшки дико затрещали.

– Человек ведь! – повторил он, смеясь и рыдая. – Человек ведь! Видит бог! Жуткое дело!

Он трещал костяшками, качал головой и в конвульсиях поджимал к животу колени. Питер Вагнер успокоился и, задумчиво прикрыв ладонью рот, следил за удивительным представлением.

– Ты сбрендил! – сказал он.

– Я сбрендил, – сказал мистер Нуль. И залился таким трагическим хохотом, что стул под ним опрокинулся и остались видны только дергающиеся подошвы. Опасливо обойдя угрей, Питер Вагнер подошел к письменному столу и наклонился, чтобы получше рассмотреть мистера Нуля. Коротышка бился, дергался, извивался и едва что не лопался от смеха. Но вот наконец он стих. Они смотрели один на другого, сблизив лица на расстояние двух футов: красноглазый мистер Нуль на полу снизу вверх, Питер Вагнер, стоя, внимательно, сверху вниз, как Зевс на Сарпедона.

– Оклемался? – спросил Питер Вагнер.

Мистер Нуль поджал губы, поразмыслил, кивнул.

– Давай помогу встать.

– Я жил в большом напряжении, – стал оправдываться мистер Нуль, снова усевшись за стол. И тут же поправился: – Я постоянно живу в большом напряжении. – Он украдкой взглянул на Питера Вагнера: поверил ли? – Я атеист.

– Понятно, – сказал Питер Вагнер.

Мистер Нуль отвел глаза, сложил ладони, победив желание щелкнуть костяшками.

– С тобой приятно поговорить, – сказал он и снова скользнул взглядом по Питеру Вагнеру, а потом в сторону.

Рот Питера Вагнера растянула болезненная улыбка.