Идеаль

Капитан Кулак кивнул, потер подбородок, потом ощерился, обнажив щели между зубами.

– Пошли отсюда, – сказал он и поманил мистера Ангела и Джейн. Те смотрели перед собой невидящим взглядом. Он пригнулся, помахал рукой у них перед глазами. – Что это с вами? – спросил. И, полный праведного негодования, повторил, глядя на Питера Вагнера: – Что это с ними?

Питер Вагнер вздохнул. Он весь обмяк и стоял понуро, как бесчувственный.

Лапы капитана Кулака начали когтить воздух. Он искал свою трость. Трость валялась на полу. Наконец он ее увидел, наклонился и подобрал. И сразу почувствовал себя лучше.

– Дурь, – сказал он. – Чувствительная дурь. Ведь было – кто кого.

– Они знают, – ответил Питер Вагнер.

– Знают, а не согласны. Хы! – Он разъярился и зашипел как змея: – Они бросают вызов природе. Отрицают действительность. Дурь это! Я не потерплю!

Он замахнулся тростью.

Питер Вагнер пожал плечами. Ему хотелось сесть, но кресло было занято, а дойти до койки у него не было сил, он так ужасно устал.

– Они страдают, – сказал он. – Им жить неохота. Их можно понять.

Капитан рассвирепел еще пуще обычного и стоял красный, как жерло вулкана.

– Надо относиться к вещам по-философски. Я, что ли, создал этот мир? Я породил на свет несправедливость? Может, это я приглашал их сюда отнимать у меня судно и получить заряд электричества в черные задницы? – Он воздел над головой руку и потрясал указательным пальцем, как проповедник. – «Ибо мы как на поле ночного сраженья, среди выстрелов, ран и смятенья, где столкнулись вслепую полки» – Мэтью Арнольд. Вот видите? Я в этих делах разбираюсь. – Ораторствуя, он брызгался слюной, и Питер Вагнер равнодушно утерся ладонью. – А теперь пошли отсюда, – продолжал капитан Кулак. – Чем скорее мы избавимся от этих мертвецов, тем лучше. – Он подхватил с пола автомат Сантисильи и, оттолкнув Питера Вагнера, выскочил на мостик. – Вперед, на «Воинственный»! – воскликнул он, вытянув руку, как Вашингтон в лодке. Он проковылял к борту, перелез через поручни и неловко спрыгнул на палубу «Воинственного». При этом вышел шум, в капитане все забрякало и забренчало, как в коробке с болтами. Он выругался. Мистер Нуль спрыгнул вслед за ним.

– А как же мои угри? – спрашивал он. Кулак не слышал.

– Темный! – ревел Кулак. – Выходи! Я знаю, ты здесь! Твоя карта бита!

Никакого ответа.

Питер Вагнер хотел что-то сделать, но воля его словно утратила связь с телом. «Мне очень жаль, – подумалось ему; говорить он от усталости не мог. – Ведь хотел никому не быть врагом. Но таково уж устройство вселенной: волны, частицы в случайных столкновениях, платоники и бергсонианцы, альфы и омеги. Рыбки-гуппи, пожирающие друг друга». «Вся жизнь – борьба», – объяснил ему кто-то когда-то – так много самоубийств тому назад, что казалось: в предыдущей жизни. Тогда он не до конца это понял; даже отчаиваясь, все-таки придерживался умеренно оптимистического взгляда. Но теперь он узнал Время и Пространство; теперь ему открылось, какой ужасный вывод следует из того, что материя – это движение, а Бог – лишь атом с вопросительным знаком. В статике – небытие; не дашь атому времени на установление его атомных ритмов, его молекулы, и вселенная чик – и исчезнет. С другой стороны, всякое движение – это боль, удар мяча о беспощадную биту, а всякое ритмическое движение – скука. (Какие-то женщины, которым даны какие-то обещания, может быть и не на словах, но… какие-то накопившиеся неоплаченные счета и какие-то властные механизмы…) В тот вечер в каюте у капитана Джейн ласково положила ладонь ему на ногу. Его как оглушило. Ее тоже. Действие животных механизмов. Ну, так. И что же?

Он очнулся от короткого резкого звука, опасливо оглядел каюту – оказалось, это он сам щелкнул пальцами. Джейн сидела, как прежде, обхватив себя руками, глядя перед собой остановившимся взглядом. Мистер Ангел подле нее прятал лицо в ладони. Мертвецы – или те, кого они считали мертвецами, – оставались в прежних позах. И в это время заработала машина на «Воинственном».

Под нарастающий рев мотора Питер Вагнер почти полностью очнулся. Этот старый ублюдок в два счета посадит их всех на мель, если не перейти вместе с Джейн и мистером Ангелом на «Воинственный». Он потянул мистера Ангела за руку, тот не двигался, но и не сопротивлялся, и тогда Питер Вагнер стал к нему спиной, присел и взвалил его на плечи. Протиснувшись в дверь, он кое-как спустился по трапу, дотащил его до поручней и, как мешок, сбросил на палубу «Воинственного».

– Черт тебя дери, Темный, где ты? – орал Кулак.

Питер Вагнер постоял, отдуваясь, как его научили, когда он занимался штангой, потом пошел обратно в каюту за Джейн. Выйдя на палубу с новой ношей, он обнаружил, что «Необузданный» движется. В недоумении остановился. Но тут на палубу «Воинственного» выковылял капитан Кулак. Он кричал: «Эврика! Эврика!» За ним, щелкая костяшками пальцев, вышел мистер Нуль. «Умопомрачительное открытие! – крикнул он. – Невероятное!» Капитан Кулак, ликуя, подбросил в воздух шляпу – бриз подхватил ее, и мистер Нуль гнался за ней чуть не до самого бушприта.