Идеаль

Сердце у него бешено колотилось, поднять взгляд на официанта он не отважился. Официант немного подумал, невозмутимый как истукан – он казался одиннадцатилетним ребенком, а был, вероятно, пожилым мужчиной, – потом отвесил марионеточный поклон и ускользнул. Две минуты спустя вошел раскосый великан в малиновом халате, сияя улыбкой и сжимая перед грудью ладони, как будда.

– Доблый вечел, – сказал он. – Моя Уонг Чоп.

И поклонился словно бы и униженно, но в то же время разводя руки, будто на свете нет выше радости, чем быть Уонг Чопом.

– Очень приятно, – сказал доктор Алкахест. – Я Джон Ф. Алкахест, доктор медицины.

– Большой честь, – Глазки Уонг Чопа весело блестели за толстыми зелеными линзами очков. Он еще раз поклонился, не обратив внимания на протянутую ему Алкахестом руку. – Мы польщены, что доктол посещай наше скломное заведение. – И опять поклон. Просто пародия, конечно. Спектакль для туристов. Но все-таки доктору Алкахесту было приятно.

– У вас в меню… – начал было он.

Уонг Чоп очень смутился, ему стало невыразимо стыдно, словно меню – это что-то от него не зависящее, крест, который он едва несет.

– Наша имеются и длугие товалы, доктол, – сказал он и снова развел руками и поклонился. – Не побоюсь сказать, мы галантилуем удовлетволение на всякий сплос.

Доктор Алкахест преступно улыбнулся в ответ.

– Мои друзья, – сказал он, – рекомендовали мне вот это.

Он вынул из кармана сложенную бумажку и вдавил Уонг Чопу в ладонь. Уонг Чоп прочитал, все так же сияя улыбкой, снова сложил и, не переставая улыбаться, вздохнул:

– Ах, почтенный длуг доктол смеется над бедная Уонг Чоп!

– Да нет же! – Доктор Алкахест почувствовал, что начинает дрожать. – Мои друзья уверяли меня…

– Шутили, – сочувственно, печально предположил Уонг Чоп. – Разыглали доктола. – Он возвышался над Алкахестом, точно улыбчивая красная гора. Потом все-таки сказал: – Но я, может быть, мало-мало помогай. Позвольте пледложить вам более удобный столик.

И пошел боком, то и дело кланяясь, рядом с креслом Алкахеста по длинному, обшитому красными лакированными панелями коридору, который оканчивался сводчатой, завешенной портьерой и бусами дверью. Уонг Чоп придержал портьеру, и доктор Алкахест въехал. За дверью оказалась небольшая кабинка, со всех четырех сторон задрапированная малиновым. С черного лакированного потолка свисали бумажные фонарики. А под ними стоял стол, накрытый на две персоны, на белой скатерти – подсвечник и две чашки с резьбой по лаку. В углу, как часовой, застыл в благословляющей позе каменный китайский лев. Уонг Чоп зажег свечи.

– Ну-с, – сказал Уонг Чоп, потирая ладони. Он подкатил кресло Алкахеста к столу, а сам обошел и сел с противоположной стороны. Потом двумя пальцами сделал знак безмолвному человечку, которого доктор Алкахест даже и не заметил, и тот исчез, но тут же возвратился, неся на подносе две зелено-золотые тонкие сигареты с золотыми кончиками. На этот раз, когда он вышел, раздался тихий шорох, и доктор Алкахест, взглянув через плечо, заметил, как позади портьеры опустилось что-то массивное. Стенная панель отгородила комнату от коридора. Уонг Чоп, улыбаясь, протянул горящую спичку о золотым кончиком. Доктор Алкахест спеша сунул сигарету в рот, и Уонг Чоп ее поджег. В то же мгновение нежный ум Алкахеста замутился, побуждая его сотворить песню. Уонг Чоп поджег и свою сигарету и, собрав губы трубочкой, затянулся, выразив всем видом глубокое удовлетворение. Одну жирную руку он положил на стол, и доктор Алкахест ее схватил.

– Ну-с, – повторил Уонг Чоп и замолчал, выжидая. У него был большой лоб и красивые женственные черты лица. Должно быть, аристократ, решил доктор Алкахест. Человек, на которого можно положиться. Пухлые пальцы, зажатые в ладонях Алкахеста, были все в ямочках, как у девушки. Признак щедрости.

– Мне нужно добраться до источника, – сказал Алкахест. Он с такой силой подался вперед, что едва не вывалился из кресла. – Я человек богатый. – От волнения он эти слова как бы протявкал.

– Что до этого… – сокрушенно произнес Уонг Чоп. Он описал дугу марихуановой сигаретой в свободной руке. – Я всего лишь ресторатор. Малые крохи случается что и попадают в недостойные руки Уонг Чопа, но что до источника… – Он явно сожалел, что не может быть больше ничем полезен.

Доктора Алкахеста это восхитило, хотя, понятно, не обмануло. Уонг Чоп – превосходнейший человек, они непременно достигнут взаимопонимания. У него на глазах Уонг Чоп все рос, раздувался как воздушный шар, и это тоже было восхитительно.

– Расскажите мне, кто ваши друзья, – предложил Уонг Чоп, забыв про свой акцент. – Люди, на которых вы работаете. – В его глазах притаились тигры.