Идеаль

– С удовольствием, – согласился доктор Алкахест. – Я даже думаю, что эти сведения будут для вас небесполезны. – Он хихикнул, вне себя от восторга. Глазки Уонг Чопа сузились, и доктор Алкахест торопясь продолжал: – Дело в том, что эти люди не вполне дружески, так сказать, к вам расположены. – Глазки Уонг Чопа сузились еще сильнее. – Я готов обменять свои сведения на ваши, – пискнул Алкахест, чувствуя, что куда-то проваливается, хотя это было не так, еще не так. Он заметил, что оперся подбородком на стол.

– Сведения о тех, кто привозит контрабанду? – спокойно уточнил Уонг Чоп.

Доктор Алкахест безуспешно попытался кивнуть:

– Вот именно.

Уонг Чоп откинулся на спинку стула, размышляя, сложил губы трубочкой, жадно затянулся зельем. Наконец, задумчиво щурясь, сказал, окончательно оставив ломаный выговор:

– Вашим друзьям от моих сведений проку не будет. Вам лучше сотрудничать с Уонг Чопом. Знаете, какие эти контрабандисты-марихуанщики однодневки – сегодня есть, а завтра нет его. От них вам много не отломится. Сильные наркотики – вот это прибыльное дело, тут и власти доход имеют. А марихуанщики, они простые крестьяне – дети несмышленые, да психи. Полиция их как мух бьет. Поддерживает общественный порядок.

– Вы честный человек, – от души сказал доктор Алкахест. Глаза его наполнились слезами.

Уонг Чоп продолжал рассуждать, все так же щурясь и пуская дым через нос:

– Я вам только назову судно, которое привозит марихуану, и смотришь – его уже сцапали, ваши дружки даже добраться до него не успеют. Уверяю вас.

– Я понимаю! Я готов рискнуть!

Уонг Чоп кивнул.

– И в обмен на это…

– Да, да!

Уонг Чоп подался к нему, положил локти на стол.

– Мотобот «Необузданный», – тихо произнес он. – У мексиканских берегов. Утес Погибших Душ.

Сердце Алкахеста забилось как безумное. Трясущимися руками он шарил по карманам в поисках бумаги и карандаша. Наконец нашел. Попытался записать. Но не смог. Тогда Уонг Чоп перегнулся через стол и быстрыми, как ножевые раны, штрихами сделал запись. Поставил точку, отдернул руку.

– Ну, доктор, а теперь, – он вдруг изменился, стал недобрым, алчным и незнакомым, – кто же эти «друзья», которых вы представляете?

– Я, собственно, их не представляю, – поспешил пояснить доктор Алкахест. Он не знал, он ли сам дрожит, или это комната трясется. По-учительски подняв указательный палец, он погрозил им, ликуя. – Ваше имя я узнал в Обществе по борьбе с международной торговлей наркотиками! – пропищал он. – Это организация идейных американских врачей – хи-хи-хи! – с которыми я по чистой случайности…

Что произошло дальше, он толком не понял. Минуту назад он смотрел в лицо Уонг Чопу – оно вспухало у него перед глазами, наливалось красным, – а в следующую минуту край стола пролетел мимо его подбородка и сам он уже падал куда-то в темноту, как бывает во сне. Взглянув вверх, он успел заметить размытый свет фонаря. И тут же его подхватила и, накрыв с головой, понесла сквозь полный мрак какая-то зловонная текучая масса, точно жижа в кишках кита. «Вы меня неверно поняли!» – взвыл он. И в это время своим сверхчувствительным ухом услышал – или вообразил, будто слышит: «Алло! Говорит Уонг. Отдел наркотиков. Вы слушаете? Опять ложная тревога. Если мне выделят шлюпку и пару гребцов…» Доктор Алкахест судорожно вздохнул и потерял сознание.

Очнулся он на каком-то уступе. Его брюки зацепило за батарею ржавых труб. Инвалидное кресло валялось тут же. Черные сточные воды переливались через него и с тихим бульканьем струились в океан. Был ясный погожий день с чайками и бескрайним ласковым небом. Два старика в шлюпке оглянулись на него и печально покачали головами.

Салли улыбнулась и закрыла глаза. Она подумала, что сейчас положит книгу на белый плетеный столик да потом еще встанет и погасит свет. Но сразу же заснула. Подбородок у нее отвис. Проснулась она после обеда.

IV

Дальнейшая эскалация взаимной вражды

Пчелы не менее воинственны, чем римляне, русские, британцы или французы. Единственные существа, среди коих я не наблюдал сражений, – это муравьи, гусеницы и плодовые черви; да и самые небеса, если верить индусам, евреям, христианам и магометанам, не всегда пребывали в мире.

1

Она добрых пять минут стучалась в заднюю дверь отцовского дома, вокруг столпились куры, но в доме никто не отзывался. На ее памяти эту дверь вообще никогда не запирали. Она начинала тревожиться.

Льюис стоял позади возле пузатого безмолвного «шевроле» – он выключил зажигание – и, понурясь, разглядывал золотистые и красные кленовые листья, осыпавшие двор.