Идеал

После того как я с помощью Кэррика забрала из дома Мэри Мэй стеклянный шар, мы поспешно ускользнули, опасаясь, как бы она нас не схватила. Но мы не сразу позвонили Рафаэлю Ангело, как обещали ему, – сначала мы отправили эсэмэску моей маме и договорились встретиться на берегу озера.

Почему я вызвала маму? По множеству причин. Во-первых, я хотела ее увидеть перед тем, как она отправится на штурм тренировочной базы стражей выручать Джунипер. Во-вторых, я рассчитывала, что мама поможет мне осуществить вторую половину моего плана. И главное – я по ней соскучилась. Я должна была увидеть маму. Потрогать ее. Вдохнуть ее запах. Мне казалось, она все уладит, как в детстве, или хотя бы поможет мне увериться, что все будет хорошо. Вручит мне броню против всего враждебного мира. Да, я уже большая, но без мамы никак. Вон и Мэри Мэй не могла обойтись без своей мамочки. И Арт каждую ночь засыпал в слезах, когда его мама умерла. И Креван сошел с катушек оттого, что его сын остался полусиротой. И Кэррик пожертвовал свободой, чтобы найти своих родителей.

А еще я хотела познакомить Кэррика с мамой. Очень хотела.

Мы ждали ее на берегу. Два часа ночи, но я была уверена, что она не спит, готовится рано поутру поспешить на выручку Джунипер. Всего через несколько часов. Конечно же она продумывала свой план, оттачивала его, вновь и вновь репетировала с отцом, который наверняка предпочел бы взять все на себя, но ему нельзя – нужно, чтобы это сделала именно мама.

Через полчаса вдали вспыхнули фары. Мы спрятались. Машина припарковалась. Никто ее не преследовал. Мама вышла на пляж, сама в огромном, не по размеру, кардигане, а еще несла одеяло и сумку. Мы выбрались из укрытия, и мама увидела меня. Ее лицо сморщилось от слез, она бросилась ко мне, широко раскинув руки, и я запуталась в этом просторном кардигане, ощутила тепло ее тела. Я словно в кокон увернулась и в этом безопасном коконе могла снова дышать, выплакаться, прийти в себя.

– Мама, это Кэррик! – еле выговорила я.

– О Кэррик! – Она вновь взметнула крылья кардигана и втянула в кокон Кэррика целиком, все шесть футов. Обе стороны моей жизни наконец-то совпали.

– Я привезла поесть, – сказала она. – Вы проголодались?

– Помираем! – дружно ответили мы.

Пока мы заглатывали сэндвичи, она все присматривалась к нам.

– Вкус еще не вернулся?

Я покачала головой. Это не мешало мне пихать в рот кусок за куском.

– Ты только посмотри. – Она отвела волосы с моего лица. – Так повзрослела.

– Прошло всего – сколько? Три недели? – Я засмеялась, потом виновато оглянулась на Кэррика.

Тогда и мама оглянулась на него и, видимо, поняв, что происходит между нами, стала молча его изучать.

Кэррик под ее взглядом постарался жевать медленнее. Глянул было на нее – и тут же отвернулся.

– Ты волосы подстригла. – Я только сейчас заметила ее ежик.

– Мне прежде казалось, это так банально, когда женщина делает короткую стрижку и все хвалят ее отвагу, словно волосы очень важны. Но я была неправа. Мне приходилось отращивать волосы для участия в рекламе шампуней. Отращивать, краситься под блондинку, делать с волосами то, делать с волосами это. Наращивать чаще всего, потому что мы же создаем образ здоровых волос. А здоровые, красивые, идеальные волосы – это много, много волос. Как мне это надоело. Я взяла и побрила полголовы, когда меня пригласили на новоселье к Кэнди Креван.

– Это я помню.

– После твоего побега я покрасилась в розовый, но вышел кошмар – бабушка Барби. И тогда я разделалась с ними. Нам внушают, что длинные волосы женственны, это идеально для пляжа, волосы на курортный сезон. Я их всех послала куда подальше.

Мы с Кэрриком расхохотались.

– Ты научилась выражаться не хуже Джунипер.

– Твой папа уж и не знает, что думать, – улыбнулась она. – Но ему, пожалуй, нравится.

У меня зачастило сердце, сжалось горло, когда она упомянула отца.

Я чувствовала на себе взгляд Кэррика, но пока не готова была вернуться к нему. Он понял, что мне нужно поговорить с мамой, и сказал, что пока прогуляется.

– Почему ты всегда приезжаешь сюда встречать рассвет, мам?