Читаем Идеал (сборник) полностью

Финк(мягким тоном). Я понимаю тебя, дорогая. Ты устала. Ты напугана. Я тебя не осуждаю. Но ты же знаешь, что наше дело требует, чтобы человек отказался от всего. От всяких мыслей о собственной выгоде и удобстве. Так я и поступил. У меня больше нет своей жизни. Все, чего я хочу, чтобы миллионы когда-нибудь узнали имя Чака Финка и назвали его своим вождем!

Фанни(смягчаясь). Я знаю. Ты прав. Ты настоящий человек, Чак. На свете так мало самоотверженных людей.

Финк(мечтательно). Как знать, может, лет через пятьсот кто-нибудь напишет мою биографию и назовет ее «Чак Финк Самоотверженный».

Фанни. И какой тогда глупостью покажутся наши переживания, вызванные жадностью какого-то ничтожного калифорнийского домовладельца!

Финк. Именно. Надо уметь видеть события с точки зрения будущего. И…

Фанни(прислушиваясь к каким-то звукам снаружи, неожиданно). Ш-ш! По-моему, у нас под дверью кто-то стоит.

Финк. Кто? Нет там никого. Все оставили нас. Бросили нас на… (В дверь стучат. Они переглядываются. Финк идет к двери.) Кто там? (Никто не отвечает. Стук повторяется. Он резко, сердитым жестом распахивает дверь.) Чего вам… (Замолкает. Входит Кей Гонда; она одета, как в прошлой сцене. Он ахает.) О!.. (Смотрит на нее сразу с испугом и недоверием. Фанни делает шаг вперед и замирает. Они не в состоянии сказать ни слова.)

Кей Гонда. Мистер Финк?

Финк(истово кивая). Да. Чак Финк. Собственной персоной… Но ведь вы… Вы ведь Кей Гонда?

Кей Гонда. Да. Я прячусь. От полиции. Мне некуда пойти. Позволите мне остаться на ночь?

Финк. Разрази меня гром!.. Извините, пожалуйста.

Фанни. Вы хотите, чтобы мы вас тут спрятали?

Кей Гонда. Да. Если вы не боитесь.

Фанни. Но почему вы выбрали…

Кей Гонда. Потому что здесь меня никто не найдет. И потому что я прочла письмо мистера Финка.

Финк(спохватившись). Ну конечно! Мое письмо. Я так и знал, что из тысячи писем вы обратите внимание именно на него. Правда, неплохо написано?

Фанни. Я ему помогала.

Финк(смеясь). Какое потрясающее совпадение! Когда я его писал, то даже не мог предположить, что… Чего только не случается на белом свете!

Кей Гонда(глядя на него). Меня подозревают в убийстве.

Финк. О, даже не беспокойтесь об этом. Нам все равно. Мы – свободомыслящие люди.

Фанни(торопливо опускает штору). Вы здесь будете в полной безопасности. Только простите наш разгром… Мы перезжаем.

Финк. Прошу вас, садитесь, мисс Гонда.

Кей Гонда(садится и снимает шляпку). Спасибо.

Финк. Я мечтал о том, чтобы вот так, попросту поговорить с вами. Я всегда хотел вас спросить о многом.

Кей Гонда. Я всегда хотела, чтобы меня о многом спросили.

Финк. То, что говорят про Грантона Сэйерса, это правда? Вы должны знать. Говорят, что он был извращенцем и не интересовался женщинами, а…

Фанни. Чак! Это совершенно не относится к делу и…

Кей Гонда(с легкой улыбкой). Нет. Это неправда.

Финк. Конечно, я никого не порицаю. Я презираю мораль. Я хочу спросить у вас о другом; меня как социолога всегда интересовал вопрос влияния экономического фактора на личность. Сколько сейчас получает кинозвезда?

Кей Гонда. То ли пятнадцать, то ли двадцать тысяч в неделю согласно новому контракту – точно не помню.

Фанни и Финк обмениваются изумленными взглядами.

Финк. Какие возможности для помощи обществу! Я всегда видел в вас великую гуманистку.

Кей Гонда. Во мне? Едва ли. Ненавижу гуманизм.

Финк. Вы шутите, мисс Гонда!

Кей Гонда. Бывают люди, у которых есть цель в жизни. Их немного, но они есть. А у некоторых есть не только цель, но и честность. Таких совсем мало. Мне они нравятся.

Финк. Но следует проявлять толерантность! Следует учитывать влияние экономического фактора. Говоря, например, о доходах кинозвезды…

Кей Гонда(резко). Я не хочу о них говорить. (Едва ли не с жалобной ноткой в голосе.) А вы ничего не хотите спросить о моей работе?

Перейти на страницу:

Все книги серии Айн Рэнд: проза

Айн Рэнд. Сто голосов
Айн Рэнд. Сто голосов

На основе сотни ранее не публиковавшихся интервью Скотт Макконнелл создает уникальный портрет Айн Рэнд, автора бестселлеров «Мы живые», «Гимн», «Источник», «Атлант расправил плечи». Сосредоточив внимание в первую очередь на частной жизни этой масштабной личности, Макконнелл поговорил с членами ее семьи, друзьями, почитателями, коллегами, а также с голливудскими звездами, университетскими профессорами, писателями. Выстроенные в хронологическом порядке интервью охватывают широкий диапазон лет, контекстов, связей и наблюдений, в центре которых одна из самых влиятельных и противоречивых фигур двадцатого века. От младшей сестры Айн Рэнд и женщины, послужившей прототипом Питера Китинга, одного из основных персонажей романа «Источник», до секретарей и дантиста — знавшие ее люди предлагают свежий, временами удивительно откровенный взгляд на сложного и замечательного писателя, философа и человека.

Скотт Макконнелл

Биографии и Мемуары

Похожие книги

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза