Идеалис

– Как же вы, Максим Рудольфович, так быстро приехали на место происшествия? – начальник полиции вернул удостоверение. – Мы еще сами не успели уголовное дело возбудить, а Комитет уже ведет следствие?

– Скорее, доследственную проверку, – ответил Райенвальд.

– То есть Решения о проведении предварительного следствия у вас не имеется? – обрадовался Туманов.

– Нет, просто недалеко находился и заехал.

– Но вы же видите, что это очень старые трупы, и не исключено, что даже не криминальные. Они, может, вообще все – жертвы какой-нибудь древней чумы, – махнул рукой Туманов.

– Насколько старые – покажут лабораторные исследования, – добродушно заметил следователь.

– Радиоуглеродная датировка, – подсказал криминалист, поймав взгляд Туманова.

– Именно, – согласился Райенвальд. – Все-таки крупное массовое захоронение. Извините, господа, вынужден вас оставить, у меня еще встречи.

С этими словами следователь кивнул, развернулся и энергично зашагал прочь.

Туманов проводил его взглядом. Вот же столичный выпендрёжник! Даже замшевых ботинок не пожалел, по щиколотку вон торфом испачкался. Не хватало только заинтересовать Москву. Дурное предчувствие, посетившее начальника полиции по приезду, начало сбываться, по его мнению, слишком быстро. Дело не только не закончилось ничем хорошим, а на глазах приобретало дурной оборот. Не найдя, куда пристроить погасший окурок, Туманов с раздражением сунул его заместителю и спешно покинул место происшествия.

4

Игорь Колчин откинулся на спинку сиденья и довольно прикрыл глаза, подставив лицо лучам теплого весеннего солнца. Он предусмотрительно опустил стекла передних дверей и салон машины насквозь продувался ласковым ветерком, доносившим издалека деликатные запахи цветов, зелени и острой болотной свежести. Этот воздух хотелось пить. Колчин с удовольствием вдохнул полной грудью, будто про запас. Когда ещё городскому жителю доведется выбраться на природу. Хотя… Журналистским нюхом он чуял: повод вернуться в эту глухомань определенно появится. Ещё ни разу чутье на сенсации его не подводило, он надеялся, что и в это раз материал произведет фурор.

Собственно, все его материалы производили фурор – он входил в крупнейшую международную группировку журналистов-расследователей Die angst. Расследования «Ангста» всегда были первоклассными, благодаря им заводились резонансные уголовные дела, менялись политические курсы, раскрывались мутные чиновничьи схематозы. И не в последнюю очередь благодаря ему. Колчин слегка улыбнулся, довольный собой. «Ангст» не зря переводился как первобытный ужас, многие сильные мира сего испытывали и трепет и страх, когда становились фигурантами статей, подписанных скромными латинскими буковками. Имена журналистов группа не раскрывала, что делало ее ещё более вездесущей, казалось, что ее представители имеют свойство, как кислород, присутствовать абсолютно повсюду, внушая тревогу своим потенциальным «жертвам». Слава «Ангста» неслась впереди него, но это была анонимная слава. С одной стороны, учитывая возможности и влиятельность героев статей, такая невидимость расследователей была весьма кстати – Колчин надеялся увидеть внуков. А учитывая, что пока он не обзавелся даже детьми… Да, предосторожность была совсем нелишней. С другой стороны, хотелось, чтобы его журналистские таланты были оценены в полной мере. Душа требовала признания. Известности требовала душа.

Тишину салона прервал какой-то посторонний гул. Журналист открыл глаза и увидел, что с последним дуновением ветерка в машину влетел шмель. Черт! Колчин вжался в сиденье и замер. Он не помнил, жалятся ли шмели, но не испытывал ни малейшего желания проверять это на практике. Шмель покружил по салону, ища выход, со стуком впечатался в лобовое стекло, упал на приборную панель и засучил лапками, оглушенный. Так можно и сотрясение мозга получить, сочувственно подумал Колчин, нащупывая на соседнем сиденье кепку. Шмель пошевелил крылышками, будто проверяя, нет ли переломов, и прополз по панели короткую дистанцию, приходя в себя. Его пушистое толстенькое черно-желтое тельце лоснилось в лучах солнца. Журналист ухватил бейсболку за козырек и когда шмель, гуднув, поднялся в воздух, придал насекомому ускорения, наподдав ему кепкой, и выбросил в противоположное окно. С возмущенным жужжанием шмель улетел. Колчин отложил бейсболку. С помощью этой кепочки, скрывающей лицо, он сегодня затесался в толпу и, не привлекая внимания, снял на телефон начало своего будущего сенсационного расследования.