Идеальна для меня

— Как минимум до конца первого триместра. А там будем смотреть по ситуации, — деловито кивнул Грин, поднимаясь с места. — Запрет на перелеты остается в силе. Это уж точно беременной четырьмя детьми не выдержать… Как знать, может на следующем УЗИ я найду еще один плод, мм?

Как только в комнате осталось два человека, я аккуратно поднялась с места и медленно подошла к Конраду, обнимая его со спины и целуя в плечо. Сейчас мой мужчина казался слишком серьезен, а мысли его витали где-то очень далеко от этой комнаты и меня, в частности.

— Я знаю, что тебя беспокоит, — призналась я, и Шульц быстро повернулся, затем поднял меня на руки под ягодицы, как маленького ребенка. Его губы накрыли мои мягко и успокаивающе, хотя релакс требовался именно ему.

— Как-то переживу десять месяцев без секса, детка, — саркастично выгнул бровь он, глядя на меня с немым укором. Мол, неужели это самое главное?

— Тебя волнует другое, я чувствую, — осторожно и мягко протянула я, морщась от того, как тяжело давались слова. Потому что если я ошиблась, то это точно станет причиной его плохого настроения. — Слова о том, что у тебя генетическая склонность к близнецам. Значит, у тебя мог быть тоже близнец. И не один.

Конрад судорожно и протяжно вдохнул, замирая. Между его бровей залегла глубокая морщина, а губы вытянулись в тонкую линию.

— Я рос в доме сирот, Эмми, — внезапно заговорил он, впервые подняв данную тему. — Там было… Скажем так, непросто. Меня, как и многих детей оттуда, подкинули на крыльцо. Если там и находились мои братья и сестры, то этого уже никогда не узнать. Мало кто дожил до тридцати после того, что пришлось пережить. Я лично контролирую данную ситуацию.

— Ты сильно обидишься, если я скажу, что уже частично знаю эту историю, любимый? — вынуждена была признать, потому как это стало неизбежно. Шульц ждал моего удивления, а его не последовало — я не умела играть на публику. И промолчи сейчас — мужчина принял бы это за обман.

— Геб, — раздраженно догадался Конрад, и кулаки его хрустнули. — Чертов засранец! Я должен был догадаться. С возрастом совершенно перестаю ему доверять.

— Конрад, — положив ладонь на щеку мужчины, я заставила его повернуться ко мне, заглянуть в глаза. Темно-серые глубины тут же посветлели, и я смогла продолжить с легким сердцем: — У нас будет четверо малышей, представляешь? Боже, это ведь почти футбольная команда вместе с Сабиной и Артуром! Я знаю, что ты хотел бы иметь брата или сестру, но у тебя будет огромное количество детей. Надеюсь, это немного смягчит потерю.

— Смягчит? — удивленно выгнул бровь Конрад, недовольно покачав головой. — Это намного больше, чем я заслуживаю, Эмми. Ты делаешь меня самым счастливым человеком на свете! Но… — Конрад задумчиво накрутил мой длинный волос себе на палец и в полголоса продолжил: — Не смейся, но в этом плане я старомоден. Не хочу, чтобы наши дети родились вне брака.

— Это ведь просто формальность! — по венам мгновенно разлетелись эндорфины, снова делая меня самым счастливым человеком на планете. Я не могла не заметить, как искренне блестели глаза мужчины, когда он смотрел на меня. С каким детским интересом его внимание снова и снова падало мне на живот. Как бережно он держал меня на руках, будто боялся навредить фарфоровой статуэтке. — Как только мы выберемся с острова и встретимся с Сабиной и Артуром, так сразу…

— Вернемся к этому разговору потом, детка, — отмахнулся Шульц, быстрыми шагами покидая комнату, определенную теперь, как медицинскую. — Я серьезно намерен следовать указаниям Грина и начнем с кормления.

* * *

Первые две недели пролетели, как один райский сон, окончания которого совершенно не ждешь. Конрад много рассказывал мне о себе, о юности и первых этапах развития бизнеса. Я тоже вдруг ощутила необходимость раскрыться ему, описав долгие мутные годы до прихода в корпорацию. Однажды вечером Конрад проговорился, что бывший директор дома сирот получит срок в тридцать лет лишения свободы на превышение должностных полномочий. И пусть доказать его насильственные действия в отношении несовершеннолетних девочек не удалось, в тюрьме ему живется несладко.

На третьей и четвертой недели с пляжа мы переместились в библиотеку и игровую, а также открыли такое чудо техники, как телевизор. Обычно для меня он служил неким фоном перед сборами на работу или учебу, сейчас же мы с Конрадом всерьез задались целью пересмотреть самые культовые фильмы.

— Тебе придется вернуться в Нью-Йорк, — совершенно спокойно прошептала я, потому как тренировала эту фразу с самого первого момента, как узнала про беременность.

— Исключено, — отмахнулся Конрад, скользя ладонью по моей голой щиколотке. — Ты не останешься здесь одна.

— Тут полно людей, — притворно равнодушно пожала плечами. Но, если быть совсем уж честной, мысль об одиночестве заставляла меня окунаться головой в панические атаки.

— Никто из них тебе незнаком, детка. Тебе будет одиноко и тоскливо, — прошептал мужчина, пока рука его поднималась все выше и выше.