Идеальная химия

Я сижу у подъезда Сьерры пять минут. Я до сих пор не могу поверить, что мы с Алексом сделали это. Я не жалею ни об одной минуте, но все еще не верю в это. Я почувствовала в Алексе отчаяние, будто он хотел что-то доказать мне делом, а не словом. Я злюсь на себя за это, но ничего не могу поделать. Слезы лились от радости, счастья, любви. И когда я увидела, как катится слеза по его щеке, я поцеловала его… Я хотела спасти слезу, потому что это был первый раз, когда Алекс разрешил мне увидеть его таким. Алекс не плачет; он не позволяет себе проявлять эмоции. Сегодняшняя ночь изменила его, хочет он в этом признаться или нет. Я тоже изменилась.

Я захожу в дом. Сьерра сидит на диване в гостиной. Мои родители сидят напротив.

— Похоже на вторжение, — заявляю я.

Сьерра смягчает меня:

— Не вторжение, Брит. Разговор.

— Почему?

— Разве непонятно? — злится папа. — Ты не живешь дома.

Я стою перед родителями и думаю, как мы дошли до такого. Моя мама в черных брюках, волосы собраны в пучок, как будто на похоронах. Мой папа в джинсах и рубашке, с красными глазами. Он не спал всю ночь. И может быть, мама тоже, но она никогда не покажет этого. Она замаскировала все «Вайзином»[137].

— Я не могу больше притворяться идеальной дочерью. Я неидеальна. — Я говорю спокойно и ровно. — Можете ли вы принять это?

Брови отца сходятся, будто он пытается сохранить хладнокровие.

— Мы не хотим, чтобы ты была идеальной. Патриция, скажи ей, что ты думаешь.

Моя мама качает головой, как будто не может понять, почему я раздуваю из этого целую историю.

— Брит, хватит. Перестань дуться, перестань бунтовать, перестань быть эгоисткой. Мы с твоим отцом не хотим, чтобы ты была идеальной. Мы хотим, чтобы ты была как можно лучше, вот и все.

— Потому что Шелли, как бы она ни старалась, не может соответствовать вашим ожиданиям?

— Не вмешивай в это Шелли, — говорит мой отец. — Это несправедливо.

— Почему нет? Это все из-за Шелли.

Не важно, сколько буду я объяснять им все, в любом случае это прозвучит не так, как нужно. Я плюхаюсь перед ними в бархатное кресло.

— Для справки: я не сбежала. Я живу у своей лучшей подруги.

Моя мама сдувает пушинку с бедра.

— Спасибо ей огромное за это. Она каждый день рассказывала нам, что происходит с тобой.

Я смотрю на свою лучшую подругу, которая до сих пор сидит в углу и стала свидетелем нашего скандала. Сьерра направляется к двери и виновато складывает руки, словно собирается дать конфеты детям на Хеллоуин, которые только что позвонили. Мама сидит на краю дивана.

— Что нужно сделать, чтобы ты вернулась домой?

Я хочу от моих родителей много всего, наверное, больше, чем они способны дать.

— Я не знаю.

Мой папа кладет руку себе на лоб, будто у него разболелась голова.

— Разве дома так плохо?

— Да. Ну, не так уж и плохо. Но неспокойно. Мам, из-за тебя я нервничаю. И еще я ненавижу, когда ты, папа, ведешь себя так, будто ты не дома, а в отеле, — только приходишь и уходишь. Мы чужие люди, живущие в одном доме. Я люблю вас обоих, но я не хочу постоянно быть лучшей версией себя. Я хочу быть просто собой. Я хочу быть свободной, принимать собственные решения и учиться на своих ошибках. Я не хочу каждый день волноваться, чувствовать себя виноватой и беспокоиться о том, что я не соответствую вашим ожиданиям. — Я борюсь со слезами. — Я не хочу подводить вас обоих. Я знаю, что Шелли не может быть похожей на меня. Мне очень жаль… Пожалуйста, не отсылайте ее из-за меня.

Мой отец опускается на колени рядом со мной.

— Не извиняйся, Брит. Мы не отправляем ее из-за тебя. Инвалидность Шелли не твоя вина. Это вообще ничья вина.

Мама молчит и не отрываясь смотрит в стену, будто находится в трансе.

— Это моя вина, — наконец произносит она.

Мы во все глаза смотрим на маму, так как совсем не ожидали услышать от нее такие слова.

— Патриция? — папа пытается привлечь ее внимание.

— Мама, о чем ты говоришь?

Она смотрит прямо перед собой.

— Все эти годы я виню себя.

— Патриция, это не твоя вина.

— Когда Шелли родилась, я водила ее в детский сад. — Мама говорит мягко, будто сама с собой. — Признаюсь, я завидовала другим мамочкам с обычными детьми, которые могут держать голову самостоятельно и узнавать мир. Большую часть времени ловила на себе жалостливые взгляды. Я ненавидела их. Я стала одержима мыслью, что я могла это предотвратить, если бы ела больше овощей и занималась спортом. Я винила себя за ее состояние, хотя ваш отец настаивал, что в этом нет моей вины. — Она смотрит на меня и мечтательно улыбается. — Потом появилась ты. Моя белокурая, голубоглазая принцесса.

— Мама, я не принцесса, а Шелли не та, кого нужно жалеть. Я не пойду на свидание с парнем, которого ты выберешь для меня. Я не буду одеваться так, как ты хочешь, и тем более не буду вести себя так, как ты захочешь. Шелли тоже не будет жить по твоим правилам.

— Я знаю.

— Ты сможешь с этим смириться?

— Думаю, нет.