Идеальная (не) пара

– У меня ничего не болит, но кое-кто, – указывает на меня пальцем и машет перед носом, – совершенно не думал о защите ни ночью, ни сейчас, а последствия никто не отменял. Я буду с Фи, заехать не смогу, она сразу задаст много вопросов или, того хуже, пойдёт со мной. Поэтому заедешь ты и будешь исправлять свои ошибки, – улыбается мне, и я понимаю, что сейчас разговариваю с обычной Варей. – Дети никому из нас сейчас не нужны. Особенно тебе, – уже серьёзно.

Последняя фраза неприятно режет где-то глубоко внутри, опускаясь гадким осадком и разнося в пух и прах все мои убеждения. Я хотел детей, раньше. Всё хотел. А потом Камилла уничтожила все мои мечты и желания.

Но сейчас, когда это произносит Варя, мне становится стыдно за свои мысли. Возможно, я уже думаю по-другому?

– Понял, сделаю.

Подхожу к Куколке сзади и целую в шею, она только собирается возмутиться, но я опережаю:

– Мы говорили про секс. На поцелуи запретов не было, тем более мы по-прежнему в образе пары перед дедом и перед всеми.

Молча кивает, и я наслаждаюсь официальным разрешением прикасаться к ней хотя бы так.

В голове то и дело всплывает её фраза: «Завтра мы уедем…»

Она надеется просто продержаться сутки и закрыть проблему бесконтрольного влечения друг к другу. Но я могу всё изменить, переиграть и выиграть себе время с ней наедине.

А что, если завтра мы не уедем?!

Глава 12

Варвара

Фи, которая переживала, что мы не успеем, всё ещё собирается, а я уже сижу в машине Османа в ожидании.

Ещё перевариваю сегодняшнее утро и наш разговор. Вообще всё перевариваю.

Близость с Османом потрясающая настолько, что я и сейчас свожу ноги вместе, вспоминая его в себе.

У меня-то всего трое мужчин в жизни было, недолго. Кроме последнего – Виталика, отношения с которым продлились три года. Секс меня устраивал, и я считала, что оргазм приходит не всегда, дело случая, редкого случая. К тому же люди притираются друг к другу, в жизни и в постели тоже, и со временем острота уходит из отношений, а на смену ей приходит устоявшаяся привычка.

Виталик редко старался в постели в отношении меня, по большей части заботясь исключительно о своём удовольствии. Я привыкла и считала, что секс и должен быть таким.

Считала… до сегодняшней ночи. Никогда не думала, что может быть вот так: остро, пряно, до чёрных мушек в глазах. Осман играет на мне, как на музыкальном струнном инструменте, кажется, прикасаясь именно так, как требует моё тело, там, где именно сейчас остро нужны его прикосновения.

Он думает в первую очередь обо мне, своими движениями доводя до исступления, размазывая меня в пространстве от желания почувствовать его. Была уверена, что он, такой большой везде, просто уничтожит меня, но нет, он идеально мне подходит, и я совершенно без ума от его большого тела.

И ночью, и утром просто потерялась в ощущениях с ним, закрыла глаза и расслабилась, позволяя себе хотеть всё, чего так давно хотела. Стонала не потому, что так обычно делают в постели, а потому, что он срывал с моих губ эти стоны своей страстью, распаляя меня, превращая в женщину, познавшую наивысшую точку наслаждения.

Как Камилла добровольно от такого отказалась? Как?! Он невероятный! Огромный, словно медведь, но бесконечно нежный и чувственный в касаниях, жёсткий и грубый в движениях мужчина прекрасно понимающий, что нужно ему и что нравится его партнёрше.

И как перед ним устоять?

После душа на меня нахлынули чувства. Эйфория после яркого оргазма подняла со дна все давно утихшие, как мне казалось, эмоции. Я поняла: если не остановлюсь сейчас, если его не остановлю, потом нам обоим будет трудно.

Говорила то, что он не желал слышать от меня, но честно, искренне объясняла, почему думаю именно так. И просила. Просила не прикасаться, просила не приучать к себе, не желая вырабатывать привычку к мужчине, который никогда не станет моим.

Я его не забуду однозначно. Буду ещё долго вспоминать близость с Османом и те потрясающие ощущения, которые он позволил испытать в его больших руках. И да, каждого мужчину буду непременно сравнивать с ним, отчаянно желая повторения сегодняшней ночи и утра.

Чёрт! Как можно быть таким обжигающе-страстным? Таким непозволительно удушающе-сексуальным?

Чёр-р-р-р-т!

– Ты чего стонешь? Болит что-то? – Фи таращится на меня непонимающе.

Я даже не слышала, как открылась дверь и сестра Османа услышала стон отчаяния, сорвавшийся с моих губ.

– Нет, я о своём, – пытаюсь придумать причину и не говорить ей, что дело в её сногсшибательном брате. – Думаю о своих проблемах.

– Громко думаешь. Ну ладно, как скажешь, – соглашается Фи, но до конца мне, видимо, не верит.

Звонит мой телефон, и на экране высвечивается «Мама». Наконец-то, спустя три дня решила мне перезвонить.

– Да, мам. Привет.

– Варь, привет. – Голос бодрый и весёлый.

– Я звонила тебе, но ты была недоступна. Хотела сказать, что я хорошо доехала, всё в порядке со мной.