Идеальная (не) пара

– Знаешь, когда Осман последний раз был здесь шесть дней?

Отрицательно качаю головой. Если по-хорошему, я вообще мало что о нём знаю.

– Восемнадцать лет назад! Приезжал на день, а то прилетит, пять-шесть часов посидит на празднике, и рейс на Москву. А сейчас: и свадьбу два дня отгулял, и половину родни проведал, и на море каждый день, и ни один ужин не пропустил. Улыбается, шутит, разговаривает активно, даже Рустам ему, кажется, по боку и на юбилей Ахмеда остался, хотя ты же видишь, что к дяде тёплых чувств не испытывает. Я даже сначала не поверил, что действительно останется. – Дед прикладывает руку к груди. – И всё это из-за тебя…

Именно сейчас острый стыд проходит по телу, становясь противным комом в горле. Мы лишь играли в отношения, но дед воспринимает всё по-другому, для него «мы» – настоящие, реальные и серьёзные.

Сейчас, разговаривая со мной, он даже не может предположить, что завтра утром, попрощавшись со мной, мы больше никогда не увидимся, не встретимся, не поговорим вот так, как сейчас.

– Вы ошибаетесь. Он сам захотел…

Не верю, что причина во мне. Осман ведь ничего ко мне не чувствует, я ничего для него не значу.

– Не хотел, поверь. Он остался лишь для того, чтобы с тобой здесь побыть, больше времени провести вместе. Не знаю я ваших отношений, но, возможно, в Москве вы видитесь редко, а он скучает.

Усмехнулась в мыслях… «скучает». Мы знакомы шесть дней, не может он скучать по незнакомому для него человеку.

– Варенька, – отвлекает меня дед, – вы свадьбу когда планируете? – смотрит серьёзно в ожидании ответа. Сейчас Османа рядом нет, не на кого перекинуть вопрос, нужно самой отвечать.

– Мы чуть больше двух месяцев встречаемся. Пока не планировали. Ещё рано.

– Главное, чтобы не было поздно. Не тяните с этим. Да и Осману уже тридцать восемь, нужно успеть детей вырастить, ума им дать, – говорит, как отрезает, привычным командирским тоном.

И вот что ответить? Внутри жжет желание признаться во всём прямо сейчас, и будь что будет. Пусть дед гневается, кричит, ругается, главное, не будет всех этих предположений нашего несбыточного счастья, свадьбы, детей…

Чем больше людей спрашивало про планируемую свадьбу, желало детишек скоро и много, тем больше, мне казалось, я этого хотела. Иногда ловила себя на мысли – мечтаю, чтобы все слова, все пожелания сбылись. Не знаю как, но мне отчаянно хотелось стать частью этой семьи.

И вот как только я собираюсь открыть рот, чтобы во всём признаться деду, наше уединение тревожит Осман.

– Куколка, я тебя везде ищу. Пойдём танцевать? – протягивает мне руку, утаскивая за собой внутрь ресторана. – Дед, мы тебя оставим?

– Конечно, дети, отдыхайте, – машет рукой, отвернувшись в сторону моря.

Свет в ресторане приглушён, огни сверкают меньше. Много пар на танцполе кружится в медленном танце, даже Фи вышла с Амиром на середину зала.

– Что тебе говорил дед? – Обеспокоенный взгляд Османа свидетельствует, что он переживает – вдруг дед нас раскусил.

– Что я очень похожа на твою мать.

– Правда?..

– Нет, не внешне, тем, как действую на тебя и какой ты, когда я рядом. Я не совсем понимаю, что он имеет в виду, потому что знакомы мы мало и, наверное, тебя настоящего я не знаю…

– С тобой я настоящий, Куколка, – останавливается посреди зала, хотя музыка всё ещё продолжает играть. – Настоящим меня делаешь ты.

Не знаю, что ответить, не понимаю, что означают его слова и что они могут изменить для нас.

Осман продолжает танец, но мы оба молчим. Не хочется говорить, не нужны слова, они лишь всё усложнят для нас, создадут ещё больше проблем, причинят больше боли.

Сегодня секса нет, нет дикого возбуждения и желания обладать до отметин на теле, но ощущения глубже и острее, будто сегодня мы прощаемся друг с другом, именно сейчас отдавая всю нежность, что все эти дни сидела глубоко внутри нас.

Я засыпаю в его объятиях, Осман лишь ласково гладит меня ладонью по волосам и шепчет что-то на татарском, совершенно неразличимо, но безумно нежно и красиво.

Нескончаемый поток слов на незнакомом языке льётся рекой, врезаясь в сознание, я ничего не понимаю, запоминая лишь одну фразу, которую Осман повторяет несколько раз – «севимли хъохладжигъм».

Его голос убаюкивает, и, проваливаясь в сон, я продолжаю слышать его шёпот над ухом.

Глава 17

Вещи уже загружены в машину, и теперь вся семья выходит нас провожать на верхнюю площадку, даже бабушка Гуля приехала и Адиль. Фи просит номер телефона, я отказываюсь, ссылаясь, что это лишнее, я никогда не буду частью их большой семьи, но она всё же настаивает.

Бабушка вручает мне сладости и семена каких-то цветов. Объясняю, что мы живём в городе, но она говорит, что можно и в горшочек посадить, будут расти на подоконнике. Меня обнимают, как родную, что вносит в прощание ещё больше сожаления и тоски.

– Варя, я знаю, что всё это игра, но может… вы попробуете, а? – шепчет мне на ушко Фи, прощаясь. – Я так хочу, чтобы вы были вместе. Мы все хотим…

Смотрит на меня взглядом, полным надежды, а мне хочется разрыдаться от осознания, что этого никогда не произойдёт. Мы с Османом никогда не будем вместе.