Идеальная (не) пара

Дед спрашивает о Варе, просит дать номер, а я отказываюсь, постоянно придумывая причины её отсутствия. Откровенно вру, скрывая истину: мне кажется, как только озвучу всю правду от начала и до конца, крохотная надежда на счастье, которая теплится в душе, исчезнет, испарится, иллюзия развеется в тот же миг. Хотя, на что я надеюсь, мне и самому не понятно.

Фи звонит и рассказывает, что здоровье деда пошатнулось, значительно ухудшилось и он почти не встаёт. Теперь точно нельзя признаваться – для него это будет удар. Буду врать и дальше, пока не наступит удачный момент для правды.

Вот только наступает он неожиданно… Звонок Фи отвлекает от документов.

– Осман, деду совсем плохо. – Обеспокоенный голос сестры тревожно звенит внутри.

– Насколько?

– Совсем… Он просит тебя приехать… с Варей. Хочет увидеть вас обоих до того, как…

– Не произноси этого слова! – почти выкрикиваю.

– Я лишь передаю его слова, и только. И его просьбу.

– Варя не согласится. Скажет, что я придумал причину, лишь бы заставить снова притворяться, лгать, поехать со мной в Крым.

Уверен – не согласится! Не захочет снова видеть меня.

– Она знает про деда, я ей звонила неделю назад. Рассказала. Позвони ей. И прилетай как можно быстрее, лучше прямо завтра, – настойчиво твердит сестра в трубку.

– Я всё понял, Фи. Буду завтра.

Фи отключается. Кручу смартфон в руках, решаясь на звонок. Если не позвоню сейчас, буду обдумывать и взвешивать, точно не решусь.

Я тут же набираю номер Вари. Вот тебе и повод, не совсем приятный, но всё же.

Она берет трубку почти сразу, и я от неожиданности замираю. Почти забыл её голос.

– Привет, Варь.

– Привет… – Она всхлипывает или мне просто хочется, чтобы она так эмоционально реагировала на меня?

– Звонила Фи, сказала деду совсем плохо, – сразу перехожу к делу, пока она меня слушает. – Он просит приехать, нас обоих. Я понимаю, если ты откажешься, не пожелаешь больше врать, не захочешь со мной…

– Я согласна. Когда едем?

Облегчённо выдыхаю, когда соглашается. Предвкушаю, что увижу её снова.

– Летим. Завтра. Рейсы только в аэропорт Симферополя, оттуда Адиль заберёт. Сейчас сезон, рейс есть только после обеда из Москвы. Тебя забрать?

– Нет. Сама приеду, только адрес напиши.

– В два ты уже должна быть здесь, у меня.

– Я буду. До завтра.

Отключаюсь и, кажется, даже не дышу. Завтра мы с ней увидимся. Всё, как три недели назад: вдвоём в доме деда. Только вот повод не праздничный, а совершенно дерьмовый.

Но мой старик крепкий, уверен, всё будет с ним хорошо. Очень хочу, чтобы было хорошо.

Варвара

Отключаюсь, а у самой руки трясутся и тело колотит в ознобе.

Я слушаю его голос, улавливая каждую эмоцию, каждую произнесённую интонацию. Почти не дышу, пока Осман говорит, чтобы ничего не пропустить.

Слёзы дорожками стекают по щекам, но я не выдаю себя, ни разу не всхлипываю, стараясь говорить твёрдо и уверенно.

Соглашаюсь не раздумывая, не сомневаясь ни секунды. Повод нашей встречи грустный, но даже если бы он просто сказал ехать с ним, не отказалась бы. Мчалась бы сломя голову, только бы увидеть снова, почувствовать, быть с ним рядом.

Еле дожидаюсь утра, кажется, совсем не сплю, лишь на время проваливаясь в дрёму. Сумку собрала ещё вчера, сложив много, не знаю, насколько останемся в Ялте.

Еду, нет – лечу к нему, с содроганием представляя, как увижу Османа, как посмотрю в эти такие нужные, чёрные глаза. В два часа уже на стоянке возле его дома, переминаюсь с ноги на ногу в ожидании.

Поворачиваюсь и вижу Османа. Даже закрываю глаза от эмоций, захлестнувших тут же: резко бросает в жар до беспамятства, затем тут же в холод до колик в руках, а потом нервная дрожь пронзает тело. Не могу смотреть на него, иначе прямо здесь позорно разрыдаюсь.

– Поехали? – Родной низкий голос пронизывает насквозь.

– Да.

Молча забирает сумку из моих рук и идёт к машине, загружая в багажник. Через час мы уже в самолёте, ожидаем вылета. Наши места рядом, но я не смотрю на него, просто не могу, с трудом контролируя свои эмоции.

Мне безумно хочется заглянуть в его глаза, увидеть в них тепло и радость встречи, но в то же время мне страшно, если на дне плещется равнодушие.

Весь полёт я делаю вид, что сплю, лишь иногда отмечая его движения рядом.

Последние несколько дней меня тошнит, но я списываю это на своё бесконтрольное обжорство из-за постоянных переживаний. Сейчас тошнота усиливается, возможно, потому, что я впервые лечу в самолёте.

Адиль уже ждёт нас в аэропорту, встречает один, без Сабины. Осман садится вперёд, всю дорогу обсуждая с братом здоровье деда, которое, как выясняется, ухудшилось через неделю после нашего отъезда.

Дед почти не встаёт, ему трудно передвигаться, постоянно находится в своей спальне. Не вмешиваюсь, лишь слушая новости и комментарии Османа. Адиль говорит, что нам приготовили ту же спальню, что и в прошлый раз.

Я даже не подумала!

Не подумала, что придётся спать с ним в одной постели не прикасаясь, не имея права обнять, спать на самом краешке, радуясь лишь тому, что он рядом, в одной комнате, дышит со мной одним воздухом.