Идеальная (не) пара

Сейчас она направлена на меня, на ситуацию, в которую мы попали. Ультиматум, выставленный дедом, пока не поддаётся объяснению для меня.

– Ты же ничего ко мне не испытываешь! Мы друг другу никто. Просто два заигравшихся взрослых ребёнка, которые поверили в созданную ими историю. Ложь завела нас слишком далеко, и это, – показываю на платье, – перебор!

– Тогда скажи, что не хочешь этого. – Осман подходит, схватив меня за плечи и силой встряхивает. – Скажи, что тебе всё равно. Скажи, что тебе плевать на меня. Скажи, что ничего не чувствуешь. Скажи, и я прямо сейчас пойду к деду и расскажу всю правду как есть, с самого начала. Ну же, скажи, Куколка…

Почти стонет с остервенелым отчаянием в глазах, в которых множество эмоций, бешено сменяющих друг друга, скачет дьявольскими огоньками.

Он ждёт моего ответа.

Часто дышит, широкая грудь тяжело поднимается и опускается. Мужчина на грани: чувств, эмоций и терпения.

– А что чувствуешь ты? – почти шепчу, решаясь, наконец, спросить о том, что сейчас считаю самым важным.

– Я. Тебя. Люблю, – произносит практически по буквам, приближаясь к моим губам. – Утром надену костюм и буду ждать тебя внизу, потому что я тебя люблю. Зайду в ЗАГС и не раздумывая скажу «да», потому что я тебя люблю. Весь вечер буду танцевать на своём празднике, как сумасшедший улыбаясь гостям, потому что я тебя люблю. Вопрос только в том, чего хочешь ты?

По щекам стекают слезинки, глаза заволакивает вязкой пеленой, а губы предательски дрожат, не давая возможности выдавить из себя хотя бы слово. Я захлёбываюсь эмоциями, переполняющими меня, тону, мне не хватает воздуха и сил, чтобы всплыть.

Любит…

Он столько раз это повторил, что, кажется, это слово клеймом зажглось на сердце.

– Тебя…

Выворачиваюсь из его жёсткой хватки, поднимаюсь на носочки и притягиваю с силой за шею к себе. Нахожу его губы, впиваясь в них с остервенелым голодом, с дикой жаждой и желанием.

Осман отвечает тут же, прижимая к себе до хруста в позвоночнике, словно желает вдавить меня в своё тело, слиться, срастись и больше никогда не отпускать.

Хаотичные поцелуи обжигают кожу, стремление насытиться друг другом здесь и сейчас раздирает на части. Хочется всего и сразу.

Стягиваю с него футболку, до покалывания на кончиках пальцев желая прикоснуться к упругой коже, почувствовать Османа. Боже, как же я, оказывается, соскучилась по этому мужчине…

Хочу. До остервенелого крика хочу.

Одним движением дёргает на мне за ворот тонкий сарафанчик, ткань трещит, а мелкие пуговки разлетаются по комнате, цокая по полу. Осман тоже соскучился, чувствую это в каждом жадном прикосновении, в каждом поцелуе, рваном вздохе большого мужчины.

Моего мужчины.

Подхватывает меня руки и несёт на кровать. С невероятной скоростью избавляет нас обоих от одежды. Так лучше, кожа к коже на прохладных простынях – божественно хорошо.

Безумное притяжение, существующее между нами и так долго скрываемое, наконец-то вырывается на свободу, не сдерживаемое больше ничем и никем.

Притягиваю его к себе, прижимаясь губами – с нажимом, требовательно, даже грубо, разрешая ему всё, отдавая всю себя, словно именно сейчас, после произнесённых признаний в любви, я получила безоговорочное право любить его так, как мне хочется, касаться так, как касаются только своего мужчину.

Хочу прямо сейчас почувствовать Османа в себе, наполниться им до предела, утонуть в ощущениях.

Но он не торопится, опускается на колени между моих ног, проводя по чувствительной коже бёдер, поднимаясь к животу.

Наклоняется, чтобы пройтись языком по уже влажным складочкам, губами вбирает пульсирующий, словно сумасшедший, клитор, посасывает и резко отпускает, отчего тело пронзает судорожными покалываниями.

Ещё шире развожу ноги в стороны, открываясь ему полностью, давая полный доступ. Зарываюсь пальцами в тёмные волосы, с силой прижимая к текущему лону, показывая, как я хочу чувствовать его ласки, направляя движения.

– Куколка, ты такая сладкая… Моя.

И этот шёпот разрывает на части, я рассыпаюсь на песчинки с каждым движением его языка, и кажется, только он и может собрать меня снова воедино. Дразнит, снова и снова задевая набухший бугорок, не торопится, основательно вылизывая нежные складочки.

А я сгораю от нетерпения почувствовать его, ощутить тяжесть мужского тела сверху.

Не в силах больше терпеть, тяну его вверх, к себе, ближе. Осман нависает надо мной сильным телом, пристраивая головку члена у влажного входа, раздвигает лепестки, готовый войти. Смыкаю ноги у него за спиной, пытаюсь притянуть, ускорить, добиться желаемого.

– Осман, ну же, пожалуйста… – шепчу и двигаюсь ему навстречу.

Входит резким движением до упора, с таким нажимом, что наши тела перемещаются вверх по кровати. Утыкается мне в шею и движется быстро, не останавливаясь, не давая нам передышки.

Теперь никакой нежности. Жёстко, грубо, даже со злостью. Друг на друга. На самих себя. Особенно на себя.