Идеальная невеста некроманта (СИ)

Наступил день, когда принцессу Таяру Амалию Грандину Сиарет должны были выписать из провинциальной российской больницы. Гера забежал утром предупредить, что сам довезёт ее домой на машине, а мать позвонила по телефону, сказав, что будет ждать её с горячим обедом. Таяра зябко передёрнула плечами, страшась покинуть белые стены палаты, в которых жизнь шла уже привычным чередом, и сменить эти верные надёжные стены на целый удивительный новый мир. Она последовала всем советам своей старшей сестры и изо всех сил училась читать и писать, что удавалось без особых проблем — в памяти тела хранились необходимые знания, а моторная память рук позволяла ей выдавать на листах широкий размашистый почерк, похожий на её, но куда более чёткий и уверенный. Она научилась пользоваться мобильным телефоном, телевизором, имевшимся в палате, огромными от изумления глазами смотрела телевизионные передачи, вникая в особенности мира, в котором собралась жить. Детские воспоминания о технологиях Земли были смутными, напуганная венценосными родителями принцесса изо всех сил забывала всё, что подсмотрела в чужом мире, а проводя порой часы в теле сестры в далёком детстве, старательно молчала и испуганно отсиживалась в уголке.

Память сестры помогала в её адаптации, правда, безоглядно нырять в эту память за различными сведениями Таяра боялась — уж больно специфическая профессия оказалась у Тамары, чересчур неудобоваримым было ее увлечение судебно-медицинской экспертизой. Когда после изгнания сестры в другой мир её воспоминания стали ощущаться, как собственные, Таяру долго тошнило в туалете от красочных образов, выданных памятью сестры словно в наказание за похищение чужого тела и чужой судьбы. После этого Таяра старательно замуровала все воспоминания, связанные с профессиональной деятельностью Тамары, в дальнем уголке памяти, и никоим образом этот уголок не тревожила.

— Я никогда не вернусь обратно, — раскачиваясь, прошептала Таяра, сидя на постели. — Не вернусь к чудовищным кошмарам, к мерзкому жениху, к тоскливой жизни, в которой я — лишь якорь ненавистного некроманта и больше никто! Сестра не сможет выдернуть меня отсюда, я привяжу себя тысячей ниточек к этому чудесному миру! Я выучу его язык, его обычаи, его верования, я буду самой настоящей землянкой! Я сделаю так, что меня полюбят люди, живущие в этом мире: Герочка, мама, все другие, что мне встретятся — я буду самой лучшей дочерью, невестой, женой, подругой! В лепёшку расшибусь, но буду! И тогда меня не смогут выдернуть обратно, я докажу всем высшим силам, что моё место — здесь!

С этим твёрдым намерением Таяра переселилась из больницы в квартиру, в которой проживала вместе с матерью её сестра. К родной своей маме бывшая принцесса привязалась удивительно быстро — то ли голос крови сказался, то ли память тела этому поспособствовала. Ирина Светлова вначале поражённо разводила руками, видя, что амнезия дочери лишила её простейших навыков работы по дому, но быстро взялась исправлять ситуацию и «заново» учить дочь всему, что полагается знать простой российской девушке из небогатой семьи. К огромному удивлению принцессы, постоянная занятость головы и рук, вечная озабоченность бытовыми проблемами и усиленное обучение всему и вся пришлись ей по душе. Впервые в жизни она знала, ради чего старательно читает книги и работает не покладая рук, впервые в жизни тихо тикающие часы приближали её не к трагическому финалу, а к свободе и счастью — и это необратимо меняло поступки принцессы и её саму. Если бы за преображением Таяры наблюдал психолог, то он мог бы резюмировать: «Хотите изменить поведение человека? Измените его мотивацию!»

Вскоре Таяра могла самостоятельно почистить картошку, вымыть полы и пропылесосить паласы, сходить в магазин и приготовить несложные блюда, а еще безумно увлеклась выпечкой — рецепты пирожных, пирогов и тортов Таяра собирала из интернета, журналов и со слов всех родных и знакомых, сутки напролёт простаивая возле духовки и воплощая наяву то, что изображалось на красивых картинках.

— Ты же всегда терпеть не могла всякими кулинарными шедеврами заниматься, повторяла: «щи да каша пища наша», и сладости покупала в магазинах, — придя с работы задумчиво обронила мать, когда Таяра встретила ее дома не только комплексным обедом, но и красиво оформленным двухъярусным бисквитным тортом.

— Гере больше нравится то, что я сама пеку, — смутилась Таяра, поправляя собственноручно сделанные кремовые розочки на верхушке торта, — а он обещал, что сегодня придёт к нам на ужин.