Идеальная незнакомка

– Повернись, или я вызову полицию.

Что мне было делать? Я подняла руки перед собой и повернулась.

Пейдж безмолвно ахнула.

Сильно ли она изменилась за эти годы? Что сказать?

Сильнее, чем я думала, пока Пейдж оставалась лишь тенью за занавесками, пока черты и краски смягчал двойной стеклопакет. Или пока она была лишь силуэтом в толпе, вдалеке, а я не отрывала глаз от рыжего хвоста на голове – заглаженные назад волосы, кудри, которые Пейдж никогда не удавалось толком укротить; со временем она и вовсе махнула на них рукой.

Пейдж во плоти постарела сразу лет на десять. Возможно, это из-за материнства, которое автоматически выдергивает женщину из круга ровесников и переводит в старшее поколение? Или из-за потери мужа, который повесился на лестничных перилах перед возвращением жены с прогулки? Словом, теперь лицо Пейдж посерело, веснушки поблекли и сошли на нет. Может, дело в макияже? Вряд ли: под глазами залегли густые тени, щеки стали впалыми, черты лица заострились. От внешних уголков глаз бежали морщинки, словно Пейдж щурилась. Зато тело налилось – груди, бедра, живот, – чтобы родить ребенка, вскормить его.

На ней было шерстяное пальто, но воротник расстегнут, она наверняка мерзла и мечтала спрятать подбородок от ветра, однако головы не опускала. Розовые губы, чуть приоткрытый рот, зачесанные назад волосы – непослушные, выбившиеся из прически. Карие глаза обычно отливали зеленью, а сейчас выглядели тусклыми, безжизненными. При виде такой Пейдж я оробела и забыла все заготовленные слова.

Она не глядя сунула руку в карман пальто, и у меня мелькнула мысль, что сейчас Пейдж вытащит пистолет – и я ее пойму. Прохожие на улице ничего не заметят, занятые своими делами. Но Пейдж достала телефон.

– Подожди, – попросила я.

Рука с телефоном нерешительно замерла в районе бедра.

– Один звонок, – сказала Пейдж.

Ее голос, которого я давно не слышала, такой знакомый, такой родной… Он сыграл со мной злую шутку: я вдруг вновь поверила, что мы подруги, что еще можно все исправить.

– Одно мое слово, и ты попадешь за решетку.

Пейдж держала телефон перед собой, грудь ее вздымалась и опадала. То, что я изначально приняла за страх, на самом деле оказалось ощущением собственной власти. Моя судьба была в руках Пейдж, и она это знала.

– Я уехала. – Я загораживалась от нее ладонями, словно в грудь мне смотрел не телефон, а пистолет. – Я не живу в Бостоне. Не прихожу сюда. Не звоню. Я переехала и оставила прошлое в прошлом.

– Какая молодец… Оставила прошлое в прошлом? Мне от этого должно полегчать? Тогда какого черта ты тайком бродишь возле моего дома? – Пейдж брезгливо поморщилась. – Заглядываешь в окна?

– Мне нужна твоя помощь, – сказала я.

Пейдж захохотала, поперхнулась смехом, приступ кашля согнул ее пополам.

– Лучше уходи, Лия.

– Минутку. Помнишь девушку, с которой я жила в Олстоне? Вы еще заглядывали к нам в гости?

Пейдж уставилась на меня: похоже, не поверила собственным ушам.

– Ты про тот визит, когда мы с тобой последний раз общались? Когда твоя чокнутая соседка порезала руку моему парню?

Она шагнула ближе, но я ощутила лишь одно – облегчение. Да, Пейдж знала Эмми. Эмми существовала на самом деле, и я смогу это доказать.

– Что она с тобой сделала? – бросила Пейдж. – Как превратила тебя в такую?..

Это заслуга не Эмми – Аарона. Эмми была лишь лекарством, меня тянуло к ней, столь не похожей на мое привычное окружение. Такой уверенной в том, что в наших четырех полуподвальных стенах нет места опасности.

– Расскажи об этом полиции, – попросила я. – Мне нужна твоя помощь. Я позвоню копам, а ты им все расскажешь.

– Ах, тебе помощь нужна? А мне знаешь что нужно? Чтобы ты не печатала вранье про моего мужа, не толкала его на…

– Это не вранье!

– Одно мое слово, и все. Один звонок в прокуратуру…

Впрочем, Пейдж не звонила. Что ее удерживало? Давняя дружба? Вера?

Радионяня вдруг ожила, заиграла тихая музыка.

– Что это? – спросила я.

Очень тихая классическая музыка, однажды я уже слышала ее в доме, когда торчала тут под окнами. Мелодия внезапно оборвалась.

– Игрушка на кроватке. – Пейдж хмуро посмотрела на меня. – Мне пора, малыш проснулся.

Я стояла как зачарованная. Звуки из радионяни… Малыш пробормотал «ма-ма-ма», нажал кнопку, вновь полилась музыка. Меня перенесло в прошлое – в день после публикации статьи, когда я, сгорая от любопытства, заглянула в это самое окно.

– Проваливай, Лия. Увижу тебя еще раз – вызову полицию.

Но я приросла к месту. Ту же музыку я слышала полгода назад – и видела ноги Аарона, болтавшегося в петле. Тогда малыш тоже жал на игрушку в кроватке, раз за разом. Малыш был дома, в кроватке. Пейдж не ходила на обычную прогулку после работы…

Пейдж глянула на меня, потом на дом – она не подозревала о моем присутствии здесь в тот вечер. Не знала, что означают для меня эти звуки.

– Пейдж, – позвала я.

Кажется, я наконец поняла, почему она так и не подала против меня иск.

Требование адвоката. Отказ общаться.