Идеальная ночь (ЛП)

Был он молод, как Таннер и думал. Где-то чуть за двадцать. Выглядел отлично: около метра восьмидесяти ростом, приятное лицо, светло-каштановые выгоревшие на солнце волосы. Затылок и бока короткие, а макушка длиннее: стрижка гражданская, не военная. А глаза были цвета Тихого океана на рассвете.

— Прошу прощения, что вмешиваюсь, — протянув руку, сказал Таннер. — Меня зовут капитан Джон Таннер. А ты — парень Голубое Небо.

Парень призадумался, но руку пожал.

— Мне нужно купить тебе пива, — произнес Таннер.

Парень улыбнулся.

— Да, было бы неплохо.

***

Звали его Ник. Фамилию он не назвал, а Таннер не спросил. Во многих смыслах парень Голубое Небо сражался в другой войне. Никаких имен, никакой формы. Только радио, бинокль и остров за линией японского фронта, о котором впервые Таннер услышал несколько месяцев назад: Бугенвиль³.

Ну, сейчас он о нем знал. Он знал их все: Манус, Новая Ирландия, Новая Британия, Бугенвиль, Гуадалканал и другие острова, где мужчины вроде парня Голубое Небо прятались и наблюдали.

Таннер купил Нику пиво в отеле «Критерион», оживленном заведении на Флиндерс-стрит неподалеку от пляжа. Формы цвета хаки, в основном американские, мелькали то тут, то там. Ник тоже был одет в форму, хотя Таннер знал, что типичным военным Ник не был. Таннер предположил, что униформа служила мерой предосторожности в гарнизонном городке. Благодаря ей он не выделялся из толпы в городе, где солдаты союзных войск значительно превосходили по численности мирное население. В отличие от пьяного американского солдата молодой не состоявший на военной службе мужчина после наступления темноты почти не имел шансов беспрепятственно пройти по Флиндерс-стрит. Таннеру рассказывали, что американцу, сумевшему преодолеть это препятствие и при этом не подраться с австралийскими солдатами, вручалась неофициальная медаль — звезда Флиндерс-стрит.

Как там говорили австралийцы про американских военнослужащих? Богатенькие, гиперсексуальные и вездесущие.

Таннеру подумалось, что два пункта из трех были не так уж и плохи.

— Где вы базируетесь? — тихим голосом спросил Ник, когда они прислонились к барной стойке.

— У черта на рогах, в верхней части острова Гуадалканал, — рассматривая приклеенный к стене постер, ответил Таннер.

Болтун — находка для шпиона. Но он знал голос Ника и в глубине души не мог поверить, что этот мужчина стоял рядом с ним во плоти.

— Возле Щели⁴, — сказал Ник.

— Лучшие места, — отозвался Таннер.

В ясные дни он почти видел Бугенвиль — пятно с северной стороны горизонта.

— Да. — Губы Ника изогнулись в усмешке.

«Лучшие места, — подумал Таннер, — а Ник брошен в клетку со львами».

— Тебя пошлют назад?

Ник кивнул.

— Завтра. Кто-то должен обезопасить пролив Бука и предупредить вас, ребятки, до того как японцы доберутся до Щели. И вытащить ваших пилотов из запоя. — Он ухмыльнулся. — В общем, мальчики вонзят копье Карлайлу в спину, если я не вернусь и не разберусь.

— Мальчики?

— Местная полиция, — отхлебнув пива, пояснил Ник. — И несколько человек с плантации.

— Ты плантатор?

Береговые наблюдатели⁵ занимались разношерстной волонтерской работой. Они знали острова лучше всех. Говорили на местных языках. Таннер знал, что большинство были плантаторами. Или колониальными чиновниками. Некоторые миссионерами. Даже немецкими миссионерами, потому что в Тихом океане правила были разными. Как и враги.

— Карлайл, — ответил Ник. — Мой отец получил работу на его плантации, когда мне было восемь, а потом его свалила малярия. Карлайл меня оставил.

— Да?

Опять эта улыбка. Мимолетный всплеск эмоций.

— Особо выбирать не приходилось. Я мчался в кусты всякий раз, когда он пытался всучить меня миссионерам.

Таннер захохотал над внезапно возникшим образом тощего упрямого белого мальчика, что сбегал в джунгли. Но смех стих, а улыбка померкла. Стоявший перед ним мужчина прятался в тех же джунглях, только в этот раз на него охотились японцы.

— Спасибо за пиво, приятель.

Ник поставил стакан на барную стойку и очень долго вглядывался Таннеру в лицо. И Таннер все понял. По разряду электричества в воздухе. По молчанию. По заданному безмолвно вопросу и без единого звука данному ответу. Всего за несколько секунд. И все это время Таннер задерживал дыхание и только сейчас сумел выдохнуть.

— Хочешь, пойдем туда, где потише? — спросил Таннер.

Взор Ника не дрогнул.

— Да.

Они вышли на улицу и зашагали нога в ногу.

Добрались до береговой линии и уселись на пляже посреди мотков колючей проволоки и заложенных песком пулеметов. Уже вечерело. С океана долетали порывы сильного ветра и охлаждали влажную от пота кожу Таннера. Свет был золотистым, тени длинными, а небо прекрасным. Над бухтой Магнитного острова⁶ нависали розовые и оранжевые пушистые облака.

Таннер посмотрел на север, на горизонт. Там проглядывались другие острова, названий которых он не знал. Казалось, они не были столь же холмистыми, как Магнитный остров, но, наверно, в том заключалась хитрость расстояния.

— Я давно тебя не слышал, — скручивая сигарету, произнес Таннер, отвернулся от ветра и, прикрыв сигарету руками, прикурил. — Думал, ты погиб.