Идеальная пара

– Ларис, давай поговорим, – хрипло прошептал он, бережно поглаживая девушку по волосам.

– Крис, – невольно возразила она в ответ, но Молотов продолжал, не собираясь с ней препираться:

– Ты должна вытащить пули, пока раны не зажили.

Нет, определенно, он сошел с ума. Она не сможет этого сделать. Слишком нежная.

– Что?! Ты ранен?

Крис отшатнулась, стала ощупывать руками плечи, пока не добралась до дыр в куртке и не услышала сдержанное шипение Тимура. Резко отдернув руку, девушка сочувственно воззрилась на него.

– А как мне их вытащить? Темно же, – с тревогой шепнула она. – Я никогда не вытаскивала пули. Это сложно?

– Я думал, ты откажешься, – развеселился Тимур. – Нужно разрезать и пальцами подцепить. Подручных средств у меня нет.

– А продезинфицировать? – испуганно шепнула Крис.

Тимуру была приятна такая забота.

– Так заживет.

– Может, в деревню? – страх слышался в ее голосе и неуверенность в своих силах. – Там попросим перекись или еще чего.

– Ларис, нам пока нельзя появляться в деревнях. Нас ищут.

Тимур прекрасно понимал беспокойство девушки, но пора было действовать. Слишком давно в нем пули. Рана заживет, и тогда точно потребуется хирург. Он встал, усадил на камень Крис, а сам направился к сумкам.

– Нож не потеряла? – бросил он через плечо.

– Нет, он в сумке, – отозвалась девушка, нервно застегивая одежду на себе, отмахиваясь от насекомых, а Тимур только покачал головой. Конечно же, если бы на нее напал маньяк, то обязательно бы подождал, пока бы она нашла нож в сумке.

– Ты неподражаема, – усмехнулся он. – Доставай нож.

Девушка расстегнула сумку, а сам Тимур взял бутылку с водой, а также аптечку, которую прихватил для Крис. Все, что там было, годилось лишь для перевязки и остановки кровотечения.

Фонарик был небольшой, но света должно было хватить. Он расстелил спальный мешок, снял с себя куртку, футболку. Насекомые так и не рискнули испить порченой крови. Тимур видел, как мошкара надоедает Крис, как ее кожа покраснела от укусов, а он для комаров был невкусным, в отличие от сладкой девчонки. Он сетовал, что не побеспокоился хотя бы о мази против насекомых.

Он о многом не побеспокоился, не думая, что все так обернется, а ведь мог предвидеть, что будет ранен, мог бы и нормальную аптечку прихватить. А во всем виновата маленькая Кристина, которая с серьезным лицом села на колени возле него, сжимая в руке охотничий нож.

Кристина

Солнце давно село. И закат отгорел, а Тимура – или Ивана? – все не было видно. Вообще-то надо было бы спросить как его настоящее имя, но разве он ответит правду? Нет, конечно.

Я долго сидела в ожидании его прихода. Представляла, что буду говорить, если меня схватят оперативники, даже отрепетировала в уме. Конечно же, я обрадуюсь, буду благодарить, что спасли. Мне показалось, это было правильным поведением в моем случае. Лучше сразу помогать следствию, чтобы меня не упекли в тюрьму, я, правда, плохо знала законы и понятия не имела, за что меня могут осудить, но раз Глеб Александрович запугивал, значит, есть какая-то статья.

Рассматривая нож в руке, вдруг поняла, что это холодное оружие, поэтому спрятала его в сумке. Вокруг стремительно темнело, тайга наполнялась новыми звуками, оповещающими о приходе ночи.

Сидеть становилось откровенно страшно. Я мысленно звала его, чувствуя, как от мыслей о Тимуре разгорается привычный пожар внизу живота. Я молила его прийти как можно быстрее. Я тряслась от страха, что он не сможет меня найти, зато найдут волки или кто похуже. Между ног пульсировала боль, в мыслях я трижды умерла от зубов хищников. Мне казалось, что они уже за моей спиной, я чувствовала их взгляд. И когда узнала тихий голос Тимура, даже не поверила, что он меня услышал. Я увидела его силуэт среди деревьев, бросилась к нему, стремясь оказаться в объятиях Молотова.

Удивительно, что человек, которого ты боялась и стремилась не иметь с ним ничего общего, вдруг становится таким родным. Рядом с Тимуром я чувствовала себя в безопасности. Сердце в груди от радости готово было выпрыгнуть, и слова, слетевшие с губ, напугали меня до глубины души:

– Не оставляй меня.

Да, я очень боялась остаться одна. Потеряв маму, поняла, как страшно одиночество. А к Тимуру я настолько привыкла, что без него словно потеряла нить, которая удерживала меня в бушующем море, не давая уйти ко дну. Столько лет жила одна, скрываясь от него же. Не хочу больше. Я устала никому не доверять.

Вот только я Тимуру была не нужна. Я забыла, что я для него обуза, от которой он всеми силами пытался избавиться. Как горько на душе. На что я надеялась, когда сказала такую глупость?