Идеальная пара

– Глубже, – подсказал он, неожиданно схватил мою руку и надавил. Вот тогда я почувствовала пулю, долго не могла ее подцепить, но когда у меня это получилось, Тимура уже трясло, а пот струился по вискам.

– Что дальше? – шепотом спросила у него.

– Промой и заклей пластырем пока, потом перевяжешь.

Я сделала, как он просил. Правда, у меня все из рук валилось. Я старалась изо всех сил не останавливаться на полпути. Хотя желание все бросить и сбежать было. Вторая пуля была не так глубоко, и я ее быстро достала, с третьей провозилась как с первой. Она никак не хотела вытаскиваться.

Я обрабатывала раны водой и перекисью, больше ничего в аптечке не нашлось.

– Надо бы зашить, – вдруг вспомнила, как это делают в фильмах.

– Так заживет, забинтуй.

Я чувствовала себя санитарочкой на войне. Боец героически терпел мои издевательства, подсказывал, как лучше забинтовать. Я же смущалась своей неграмотности в этом вопросе.

– Все, не реви. Ты справилась, молодец, – шепнул Тимур, прижимая мою голову к здоровому плечу.

– Тимур, а если я что-то не так сделала? Ты же не умрешь?

Не хотелось мне брать такой грех на душу. Да и просто терять его не хотела.

– Молодец, Ларис, молодец. Только называй меня Иван. Ты должна привыкать к новым именам.

Я стирала слезы, не помня, когда они начали литься. Успокоившись, осталась лежать на Тимуре, которому нужен был отдых.

– Тимур, а как твое настоящее имя? – тихо спросила.

Зачем спросила, знала же, что ответа не получу, но рискнула. Если бы я предвидела, что этим разобью наладившееся между нами спокойствие, то прикусила бы язык. Тимур сел, отталкивая меня от себя.

– Настоящее имя знают только родители, но для них я умер, уже давно. Так что я Иван, а ты Лариса, фамилия наша Некрасовы.

Молотов встал, хватая футболку.

Я тоже поднялась, вырвав ее из его руки.

– Извини. Не хотела тебе портить настроение.

Я помогла ему одеться, чтобы не тревожить левую руку. Сама собрала вещи. Молотов молча сидел на камне. А у меня началась истерика. Меня била дрожь от пережитого ужаса. Я ему только что пули вытащила, а он! Неблагодарный мужлан!

– И вообще, чего ты на меня постоянно злишься? Я не виновата перед тобой ни в чем. Я сама в такой же ситуации, как ты. Меня не спрашивали, просто украли на улице и все. Думаешь, я хотела быть к тебе привязанной? Думаешь, мне нравится от одного только взгляда на тебя превращаться в похотливую су… – я вскрикнула, когда Тимур обнял меня здоровой рукой и, развернув, прижал к себе.

– Успокойся, – приказал он, наваливаясь на меня всем телом. У него опять был жар. Тяжело ему далось мое лечение.

– Нам надо идти, – сипло выдохнул он.

– А ты сможешь? Тебе бы отдохнуть.

– На том свете отдохну, на этом не предвидится, – черный юмор я оценила, вот только не его геройство.

– И куда ты такой пойдешь? – усмехнулась, обнимая его за талию.

– Скоро будет деревушка, попросим кого-нибудь подвезти до города.

Блондин поднял сумки и закинул на плечо. Я попыталась взять хоть одну. Но Молотов приказал пошевеливаться.

– Ты еле идешь и скоро выдохнешься. Мне и тебя придется на себе тащить.

Его слова меня задели. Мило с его стороны напомнить, что я только путаюсь у него под ногами. И так себя чувствую никчемной, так надо надавить, чтобы больнее было. Мы шли молча. Я перешагивала через поваленные деревья, падала, зацепившись слишком большим для меня ботинком за корни деревьев. В этот раз Тимур не мог меня поймать, так как одна рука у него была занята, а вторая на перевязи. Я ничего не видела, шла практически наугад, свет фонаря мало помогал.

Через бесконечно долгое время, когда меня уже мотало от усталости, Молотов приказал остановиться. Я с трудом помню, как легла спать, забравшись в мешок. Проснулась оттого, что с меня требовательно стягивали брюки. Тело проснулось раньше сознания. Я млела от горячих поцелуев в шею, а когда Тимур взял меня, застонала в голос, прижимаясь ягодицами к его паху. Я положила свою ладонь на крепкое, словно камень, бедро Молотова, погладила. Развернулась к нему лицом, поймала его губы.

Комары жутко мешали, норовя то укусить глаз, то залететь в рот, но рядом с Тимуром они переставали меня тревожить. Я вторила его движениям, прикрыв веки, погружалась в мир бурной страсти. Как и прежде я сгорала от любого прикосновения, подчинялась желаниям Тимура, испытывая при этом восторг и наслаждение.

И лишь когда сердце успокоилось, вспомнила, что Молотов ранен, хотя по нему и не сказать. Выглядел он здоровым, румянец на щеках, чистый, не замутненный взгляд. Приложила руку к его лбу, успокаиваясь окончательно, – жар за ночь спал.

Между нами опять восстановилась практическая дружеская атмосфера. После обеда я искупалась в озере, Тимур лишь умылся. Он сидел на берегу, наблюдая за мной, чем ужасно смущал, ведь я купалась голой. Нужно было привести себя в порядок, чтобы не напугать жителей деревни. Мы больше не слышали шума вертолетов, над нами летали лишь птицы, и медленно проплывали облака.