Идеальная совокупность. Том 2

Публикации в СМИ подкинули парочку латентных случаев. С обеими женщинами Кораблёв побеседовал лично. Не заявив сразу, не горели они желанием влезать в муторное разбирательство и сейчас. Кораблёв давить не стал. Доказухи никакой, стало быть, затея бесперспективная.

— Решение за вами. У нас по таким делам правило, как у врачей. Не навреди! — каждой озвучил обязательную мантру, грамотно оставляя последнее слово за собеседницей.

— Да что уж теперь, спустя год начинать? Урода этого и так, поди, надолго посадят, — услышал в ответ.

Как-то вечерком в следственный отдел наведался Паша Комаров. Рассказал — знает ещё одну пострадавшую от маньяка, которая тоже скрыла факт нападения.

— Эпизод свежий более-менее. Конец прошлого сентября. Я её и так, и сяк убеждал — не хочет. Может, сюда её вызвать? Тебя, Михалыч, она должна послушать. Ты — фигура! Высоко сидишь, далеко глядишь! Данные я тебе на бумажке записал — Аксёнова Елена…

В молодые годы Кораблёв с Пашей приятельствовали. Сошлись на фоне борьбы с оргпреступностью, РУБОП тогда с прокуратурой не разлей вода были. Ударно вкалывали, весело отдыхали.

Давняя дружба позволяла не прикидываться святошей:

— Насильно мил не будешь. Ты не смог уговорить, почему она меня послушает? Изнасилование — дело частно-публичного обвинения, без заявления не возбуждается. Заявление должно быть добровольным! Потом, сколько можно супердело надувать? Год что ли его расследовать? Целый следак у меня на нём завяз. На остальных — двойная нагрузка. Завязывай напрягать, Павел Викторович. Давай лучше накатим по соточке. Чего-то к вечеру вообще сил не осталось.

* * *

На исходе января подбили итоги марафона. К списочному числу «двадцать» приплюсовали «двойку» и сминусовали «тройку». Итог — девятнадцать доказанных эпизодов с таким же количеством потерпевших, из которых трое не достигли совершеннолетия.

По статьям УК РФ разблюдовка выглядела так:

1) Изнасилований — 18

2) Насильственных действий сексуального характера — 13

3) Разбоев — 3

4) Грабежей — 7

Всего на круг — сорок одно тяжкое преступление.

Насильственные действия сексуального характера шли в пристяжку к изнасилованиям в тех эпизодах, где присутствовал оральный или анальный секс. Отдельно квалифицировать преступления против половой неприкосновенности женщин повелел новый уголовный кодекс, действующий уже одиннадцать лет. Раньше по УК РСФСР такие действия охватывались составом изнасилования с уточнением: «совершённое извращённым способом».

Обвинение в окончательной редакции выписывалось неделю. Ежедневно Кораблёв приезжал на час-полтора раньше обычного, Миронов его уже ждал. В здании — тишина, за окнами — темень. Впившись глазами в мерцающий монитор компьютера, шлифовали очередной блок. Важно было не запутаться в изобилии дат, часов, минут, адресов, фамилий, инициалов, цифр, обстоятельств, квалифицирующих признаков. Корпели, пока руководителя СО не погребала под собой текучка нового рабочего дня. Второй подход к «снаряду» делали вечером, когда отдел пустел. Вечерний аврал в связи с саботажем переутомившихся мозгов получался короче.

Постановление о привлечении в качестве обвиняемого — сердце уголовного дела. Ошибёшься, упустишь что-то влияющее на предмет доказывания, потом в суде не исправишь и не восполнишь.

Итогом Кораблёв остался доволен. Ёмко, без воды, формулировки отточены, как дамасские клинки. Готовое обвинение решил показать прокурорским. Не для страховки, из политеса. Месяцы, прошедшие с начала реформы, изобиловали межведомственными спорами насчёт квалификации преступлений. Замечания надзорного органа в большинстве случаев были придирками. Общаясь с коллегами из других районов, Кораблёв обязательно интересовался: «Как с прокуратурой живёте?» Везде отношение «государева ока» оказывалось пристрастным. Милицейскому следствию прощались грубейшие огрехи, а новому правоохранительному органу каждое лыко ставилось в строку. Кое-где доходило до серьёзных конфликтов. Кораблёв конфронтации не желал, но градус накалялся, беспочвенные нападки вошли в систему. Не стало исключением и многострадальное дело серийного насильника.

Виталик Миронов прибежал к руководителю запыхавшийся. Исхудавшее лицо пылает, волосы — солома взъерошенная.

— Александр Михайлович! Самандаров звонил. Сказал — обвинение наше не годится. Приходи, говорит, я научу тебя, как надо.

Кораблёв понудил себя улыбнуться. Выспросил, какие дословно претензии предъявил заместитель прокурора. Закурил, со всхлипом затянулся.

— Виталий, иди, работай. Вещдоки осматриваешь? Осматривай.