Идеальная жена

Как только Генри вывел яхту из ньюпортской бухты, поднялся бриз, парус весело захлопал, и судно стремительно заскользило по направлению к Джеймстауну. День был действительно прекрасным — яркое солнце и безоблачное небо. Преподобный Моузли, казалось, задремал, но Энн подозревала, что он просто старается не мешать молодежи. Он снял шляпу и держал ее на груди. Его лысая голова блестела на солнце. Пожилой священнослужитель напоминал Энн покойного деда, которого она очень любила.

Обе девушки были в широкополых шляпах, защищающих от солнечных лучей. Их руки скрывались под белыми шелковыми перчатками, доходившими до самых рукавов, так что загар никак не мог испортить их белой кожи. Хотя, солнышко припекало, от моря веяло прохладой, и Энн радовалась, что предусмотрительно наделах поверх платья жакет. И все же она немного завидовала, мужчинам — они могли позволить себе ходить с непокрытой головой и не прятали от загара ни рук, ни лица. Впрочем, мысль о том, что, от солнца у нее на носу могут появиться веснушки, заставила ее сильнее надвинуть шляпу на лоб.

— Мне кажется, что веснушки делают женщин особенно привлекательными, — вдруг, словно подслушав ее мысли, заявил Алекс. Энн улыбнулась, а Беатрис поспешила поправить свою шляпу. — Поэтому я бы рекомендовал всем старым девам почаще подставлять лица солнцу — это обязательно пойдет им на пользу.

Алекс так явно пытался вывести Беатрис из себя, что Энн рассмеялась.

— Почему вы, как только встречаетесь, обязательно говорите друг другу колкости? — поинтересовалась она.

— Алекс всегда ведет себя, таким образом, с женщинами, которые ему нравятся, но же отвечают взаимностью, — вмешался Генри. — А когда они отказываются общаться с ним из-за его невежливости, он еще больше укрепляется в уверенности, что все красивые женщины — злюки.

Алекс рассмеялся, но Энн поняла, что комментарии Генри его ничуть не порадовали. А милая бедняжка Беатрис только краснела под своей шляпой.

— Ну, не могу же я просто использовать красивых женщин в своих интересах!

Теперь уже Энн не сомневалась, что Алекс разгневан не на шутку. А Генри, похоже, был готов начать драку. Со странным восхищением Энн отметила, что он сжал кулаки и сильно выпятил подбородок.

— Неудачная шутка, Алекс, — выдавил Генри, все же сумев взять себя в руки.

Алекс передернул плечами и сделал вид, как будто все это не имело для него значения.

Напряжение на борту яхты возрастало. Энн, почувствовала себя неуютно. Генри и Алекс сердились друг на друга, Беатрис была напугана, и Энн недоумевала, почему у всех такое, плохое настроение. Разве не она — единственный человек на борту, кто имеет право огорчаться? И именно ей удалось сохранить доброе расположение духа.

— Честно говоря, джентльмены, я думаю, вы оба ведете себя плохо, — сказала Энн и, повернувшись к Беатрис, спросила: — Беа, ты знаешь, как управлять яхтой?

Беатрис удивленно взглянула на подругу, но, заметив хитрые огоньки в ее глазах, бодро ответила:

— Конечно, знаю.

— В таком случае, может, отправим обоих джентльменов поплавать в залив, чтобы они немного поостыли?

— Я бы вам не советовал делать этого, — мрачно вставил Генри.

— Правда, боюсь, именно мы с тобой и окажемся утопленниками, — делая вид, что продолжает разговор с Беатрис, сказала Энн.

— И им придется спасать нас обеих, — поддержала подругу Беатрис. — Мы пойдем ко дну, как камни, и даже наши широкие юбки не помогут нам удержаться на плаву.

— Знаешь, а они не производят на меня впечатления хороших пловцов, — засомневалась Энн, похлопывая себя пальчиком по щеке.

— Да и на меня тоже. Похоже, все мы утонем.

— И пойдем на корм рыбам.

Энн незаметно бросила взгляд на Генри и увидела, что он улыбается. Ей было приятно видеть, что она сумела его рассмешить. Ей это удавалось и раньше. Воспоминания о прошлом снова захлестнули Энн и заставили вспомнить, что она не на дружеском пикнике, а во вражеском стане. Ей становилось все труднее думать о Генри как о человеке, разрушившим ее жизнь. Правда, Генри всегда был обаятельным, даже тогда, когда «собирался воткнуть нож ей в спину». Было в нем что-то такое, что привлекало к нему людей. Он всегда умел сказать то, что нужно. Его улыбка всегда оказывалась к месту. Женщины сходили по нему с ума, а мужчины уважали его мнение. Как мог человек, искренне извинявшийся перед ней вчера, два года назад поступить с ней так бессердечно? Вероятно, Алекс прав. Он использовал ее. Но зачем она нужна ему сейчас?

— Если я послужил причиной вашего огорчения, дамы, прошу простить меня, — прижав ладонь к груди, Алекс поклонился.

Беатрис презрительно фыркнула.

— Что произошло? — поинтересовался преподобный Моузли.

Все удивленно повернулись к нему — никто не сомневался, что он действительно заснул.

Беатрис заверила преподобного отца, что все в полном порядке, но румянец выдал ее. И чтобы отвлечь от себя внимание отца Моузли, она спросила:

— Это «Морской Утес»?